Скатерть Лидии Либединской
Шрифт:
На восьмидесятипятилетнем юбилее Лидии Борисовны на сцене был ее портрет, выполненный художником Борисом Жутовским. И сам он был в зале.
Жутовский входил в круг друзей Лидии Борисовны. Но, оказывается, он дружил и с Неизвестным и даже жил одно время в семье родителей Эрнста, хорошо вспоминает Беллу Абрамовну. Опять пересечения.
Удивительно, что с Лидией Борисовной и Беллой Абрамовной я познакомилась в один год, и ушли они из жизни в один год! Только Дижур прожила гораздо дольше, ушла на 103-м году!
Я
В те же часы сентябрьского дня 2004 года на кухне у Лидии Борисовны узнала от нее о смерти Льва Шилова — директора Дома-музея Корнея Ивановича Чуковского. Она дружила с ним, вместе с ним вела передачи из Переделкина, с большой горечью говорила об этой потере. А ведь Лев Шилов был воспитанником нашей землячки Лидии Сейфуллиной. Он считался ее любимым внуком, хотя был внуком ее сестры. О Сейфуллиной мне приходилось много рассказывать и писать. И всегда в этих рассказах обязательно фигурировали воспоминания Юрия Николаевича о Сейфуллиной, с которой он был знаком в Челябинске еще в 1919–1920 гг.
Известный челябинский издатель, краевед Михаил Гитис предлагал нам сообща написать книгу о связях Юрия Николаевича и семьи Либединских с людьми, имеющими отношение к Южному Уралу. Но весной этого года он скончался. Мне одной такую книгу, к сожалению, не осилить.
А связей много. Одна фамилия Герасимовы очень много значит для нас, южноуральцев. Есть в селе Кундравы музей Сергея Герасимова — знаменитого кинорежиссера. Но далеко не все знают, что первой женой Либединского была Марианна Герасимова. А первой женой Александра Фадеева была ее сестра Валерия. Так что Фадеев и Либединский были не только большими друзьями, но одно время и родственниками. Марианна и Валерия — двоюродные сестры Сергея Герасимова, тоже наши землячки. Их отец Анатолий Алексеевич Герасимов известен в наших краях как профессиональный революционер. О судьбах членов его семьи можно было бы написать большую книгу, настолько эти судьбы ярки, трагичны.
Все знают, как дружны были Юрий Николаевич и Александр Фадеев. Недаром своего сына Либединский назвал Сашей в честь Фадеева. Фадеев тоже имел отношение к нашему краю. В 1954 году он жил в Челябинске и Магнитогорске, писал роман «Черная металлургия», который так и не состоялся. (Книга «Фадеев на Урале» вышла в 1966 году.) Лидия Борисовна в «Зеленой лампе» писала о трагедии Марианны Герасимовой, о самоубийстве Фадеева, поместила очень важные дневниковые записи Либединского о смерти Фадеева, которые, к сожалению, в других источниках не были напечатаны.
И еще одна история. Либединские дружили с семьей художника Льва Бруни и Нины Бальмонт (об этом можно прочитать в «Зеленой лампе»). В семье Льва Бруни многие годы хранилась реликвия — карта озера Тургояк. (Тургояк — красивейшее озеро на Южном Урале, недалеко от Миасса.) Юрий Николаевич очень любил озеро, мальчиком с родителями в летние месяцы жил на его берегах. Сколько прекрасных строк о Тургояке написал Либединский в «Воспитании души»!
Лидия Борисовна рассказала мне историю этой необыкновенной карты. Ее в 1917 году нарисовал молодой художник Лев Бруни для своей невесты Нины Бальмонт. Они в одно время оказались
Прошло несколько лет. Накануне 1 мая 2006 года я позвонила Лидии Борисовне, чтобы поздравить ее с праздником. Она сказала мне, что нашла карту, приготовила ее, чтобы отдать, пригласила приехать в Москву. Но предупредила, что улетает на Сицилию и до 18 мая ее не будет. Я еще тогда подумала: вот отчаянный человек — в таком возрасте, с больным сердцем, в жару на Сицилию, а там еще и экскурсионная беготня! Проходят майские дни. 18-го и 19-го не звоню, боюсь побеспокоить, человек только что прилетел. А 20-го мне звонит одна из наших «лидолюбов» и говорит, что по телевидению будет передача ПАМЯТИ Лидии Борисовны. Звоню в Москву. Ошибки нет. Горе!
В сентябре этого года, в день рождения Лидии Борисовны мы с мужем были в Москве, встретились с родными Лидии Борисовны на Новодевичьем кладбище у могилы Либединских. Потом была еще встреча с Лидией Юрьевной, она передала нам ту самую карту. Теперь карта у нас. Тоже ждет открытия литературного музея.
В последний приезд у Лидии Борисовны было очень мало времени. Но мы нашли окошечко в плотном графике и познакомили ее с известным не только в Челябинске художником-модельером Татьяной Бердниковой. Каким высоким ценителем тряпочных изделий оказалась писательница! Как ей понравились платья, костюмы, изготовленные художницей! За короткое время они подружились. И наша Татьяна стала «лидолюбкой», бывала в гостях в Лаврушинском.
Однажды приехала Лидия Борисовна к нам в Челябинск и, как всегда, удивила. В ушах у нее совершенно уникальные сережки. Большие, в каждой несколько разноцветных камней. Мы залюбовались. Она сказала, что камни она привезла из Индии, а сережки сделал знакомый ювелир. Поехали с Лидией Борисовной на машине в Миасс. Вернулись в Челябинск, посмотрели, а одной сережки нет. Обыскали машину. Нет. Позвонили в Миасс, в библиотеку. Нет. Наверно, ажурная шаль зацепила сережку, вынула ее незаметно. Мы страшно огорчились. А Лидия Борисовна очень спокойно отнеслась к потере. Была рада тому, что одна-то осталась.
В каком темпе жила Лидия Борисовна, она сама рассказала в одном из писем: «А не писала я Вам потому, что задержалась в Израиле, а когда приехала, то сразу навалилось столько дел, что только успевай поворачиваться: радио, телевидение, юбилеи, выступления, гости, а потом приехали Губерманы, и начался вообще сумасшедший дом. Игорь мотался по разным городам. Улетал, возвращался, снова улетал, а в Москве — съемки телевидения у нас дома, интервью и пр. и пр. Всех надо принять, накормить, напоить. А вечером друзья… А там, глядишь, и Пасха подкатила, а у меня в этом году помощников, кроме Вари, не оказалось… Вот я и крутилась, на Пасху собралось двадцать пять человек друзей: все было как положено — и куличи, и пасха, и окорок. Короче, просидели до семи утра, и все были, как говорится, сыты, пьяны и нос в табаке. А потом было два ответственных вечера, которые я вела, — один в доме ученых памяти пяти поэтов: А. Тарковского, Д. Самойлова, Б. Окуджавы, Ю. Левитанского и И. Бродского. Рафаэль Клейнер читал стихи, а В. Берковский исполнял песни на их слова. Ну, а я о них рассказывала. А второй вечер в ЦДРИ памяти прекрасного артиста и моего большого друга Якова Смоленского. Выступали его друзья-вахтанговцы и его ученики. Прекрасный получился вечер! Но все это требует сил и напряжения. Тата меня ругает. Ты, говорит, в смысле возраста живешь „не по средствам“. Может, она и права, но я считаю, что, пока здоровье позволяет, надо так и жить, а не копить силенки на лишний год-другой скучной жизни…» (28 апреля 1998 г.)