Скай О`Малли
Шрифт:
— Мадам! — проревел он, изо всех сил стараясь не уронить достоинства, и тут же услышал сдавленный смех. — Ну и ведьма! — расхохотался он. — Интересно, кто-нибудь поверит, что молодожены в брачную ночь ведут такие разговоры? — И он покрыл ее лицо поцелуями. Скай счастливо рассмеялась, и Джеффри вторил ей.
— Мне не удастся долго скрывать мое положение, — задумчиво проговорила она, — а королева требует, чтобы я служила вместе с ее фрейлинами.
— Когда должен родиться ребенок, дорогая?
— Ранней осенью после сбора урожая.
— Ты чувствуешь себя нормально? — заботливо спросил он.
— Иногда по вечерам меня мутит. Особенно от запаха жареного мяса. Но
— Тебе как можно скорее нужно ехать в Девон. Месяц твое положение не будет заметно, а потом ты уедешь.
— Лучше выехать через два или три месяца. Признать беременность меньше чем через два месяца после свадьбы, — значит навлечь на себя гнев королевы. Она женщина строгих правил, Джеффри. Кроме того, переезд для меня тогда окажется более безопасным. Месяц мы можем не появляться при дворе — не лишит же нас королева медового месяца. А когда мы вернемся на королевскую службу, я притворюсь, что падаю в обморок. Тогда все поздравят тебя с намечающимся прибавлением семейства задолго до того, как мы сделаем свое счастливое объявление. Тогда, если ты пожелаешь сопровождать меня в Девон, тебе это разрешат, и никто не будет обижен..
— Я начинаю понимать, — проговорил граф Саутвуд, — почему Халид эль Бей так доверял твоим суждениям. Удивительно обнаружить такой трезвый ум, упрятанный в такой хорошенькой головке.
— Ты мне льстишь, милорд, — сухо ответила она.
— Да, ведьмочка, я тебе льщу! — И, швырнув жену на подушки, целовал ее до тех пор, пока ее счастливый смех не начал долетать до бального зала.
18
Откинувшись в кресле в кабинете лондонского дома, Найл Бурк смотрел в окно. Сквозь пелену дождя над рекой начинало светлеть небо. В камине весело потрескивали дрова, но в теплой комнате огромному ирландцу было холодно. В руке он сжимал большой бокал, из которого отхлебывал розовое вино со специями. Юго-западный ветер, принесший дождь к свадьбе Скай, ревел за окном.
Новый порыв загрохотал ставнями, и Бурк помрачнел еще больше. Свадьба миссис Гойи дель Фуэнтес и графа Линмутского сразила Найла. Вместе с Констанцей и другими приглашенными он наблюдал, как самая красивая на свете невеста выходит замуж за симпатичного жениха. Это было мучительно. В памяти всплыла озаренная свечами церковь в доме О'Малли и испуганная юная невеста с пустыми глазами и лицом белее, чем платье. Он вспомнил, как распахнул двери и как при виде него невеста упала в обморок. Как яростно он требовал право первой ночи. А больше всего ему вспоминалось, как сладостно она ему отдалась.
— Скай, — прошептал он, впервые за многие месяцы произнеся это имя вслух. — О, Скай, как я тебя люблю! — Он был сбит с толку, и повинна в этом графиня Линмутская. Это была его Скай, похожая на нее, как близнец. Он горел желанием и стыдился этого. Наверху спала его верная молодая жена — одна в кровати, пока Найл горевал в кабинете, стремясь в душе к другой женщине, мертвой женщине и жене другого человека.
Будь проклята эта графиня Линмутская, думал он, протягивая руку к графину. Он должен думать о наследнике, а не о мертвой. Уже два года Констанца была его женой, но не могла никак забеременеть. Не появись в округе его новые незаконнорожденные дети, Найл забеспокоился бы о себе. Но причина, безусловно, была в Констанце. Он хотел вернуться домой с женой и ребенком. Мак-Уилльям старел, и весть о наследнике его бы поддержала.
После свадьбы несколько месяцев они пожили на Мальорке, потом отправились в свадебное путешествие через Средиземное море в Испанию, французский Прованс, Париж
Сейчас он отправится к ней. Будет спать в ее спальне. Разбудит ее поцелуем — теплую и душистую — потом, сдерживая страсть, медленно возьмет. Она задрожит от наслаждения, будет царапать его спину. Он поднялся, но головокружение заставило его снова сесть. Ему показалось, что в комнате слишком жарко. Он снова пригубил вино и понял, что очень устал. Он закрыл глаза, тяжелый бокал выпал из руки и покатился по коврику. Из приоткрытого рта вырвался храп. Найл Бурк крепко спал пьяным сном.
Через несколько минут дверь кабинета приоткрылась, и в комнату заглянули Констанца и Ана. На лице леди Бурк отразилась досада, красивые, похожие на анютины глазки глаза омрачились и сузились от злости.
— Он снова напился, — выпалила она. — Пил всю ночь. Ради всего святого, что это за человек, Ана?
— Он несчастен, девочка. Может быть, это из-за того, что у тебя нет ребенка.
— А разве я могу от него забеременеть, когда он в таком состоянии? — голос ее стал мягче. — Ана, принеси мне плащ.
— Нет, нет, девочка, не надо!
— Ана, я должна это сделать. Я вся горю. Иначе я просто умру!
— Я успокою тебя, девочка.
— Мне этого недостаточно, Ана. Мне нужен мужчина. Если ты не принесешь мне плащ, я пойду так, и моя белая рубашка будет видна всему дому.
Со вздохом Ана ушла за темной накидкой. Констанца подошла к мужу и стала его разглядывать. Почему он так напивается? Это началось недавно. После их приезда в Лондон все шло хорошо, но в последние несколько месяцев их жизнь переменилась: внезапно и без видимых причин. Теперь Найл часто пьянствовал. Если бы он не изменился, не изменилась бы и она. Но в душе Констанца знала, что это не так.
Все началось так незаметно. Однажды ночью от избытка страсти он взял ее четыре раза. Но когда наконец удовлетворенный муж счастливо уснул рядом, она лежала без сна. Не то чтобы она осталась недовольной. Он был великолепен. И с каждым разом казался все лучше и лучше. Но Констанца не могла до конца утолить страсть, постоянно мучилась желанием. Как-то конюх подсаживал ее на лошадь, и его рука скользнула ей по ноге выше, чем нужно. Констанца ничего не сказала, и рука устремилась выше к влажному месту между бедер и привела ее к восхитительному оргазму. Не говоря ни слова, конюх убрал руку. Из конюшни они выехали вместе — старший конюх скакал с непроницаемым лицом.
Через час они вернулись. Конюх снял ее с лошади и понес на темный чердак конюшни. От трения о седло Констанца почти обезумела. Поэтому она не сопротивлялась, когда мужчина задрал ее юбку.
— Так это правда, — удивленно прошептал он.
— Что?
— Что леди выдергивают здесь волосы, — ответил он и повалился на Констанцу. Конечно, у Гарри не было опыта, но это восполнялось напором. Он прыгал на ней до тех пор, пока не удовлетворил дважды.
Потом она чувствовала себя виноватой и пристыженной, но желание перевешивало стыд, и их встречи с Гарри стали регулярными. При дворе за ней ухаживали несколько щеголей, но инстинкт подсказывал, что их следует опасаться.