Сказ о невыдуманном Левше
Шрифт:
Изделия уральского умельца, — записал посетитель из города Калинина, — по своему значению равны созданию межконтинентальной ракеты.
От этой наивной гиперболы неловко стало Александру Матвеевичу. Он закрыл книгу. Методист взяла книгу из его рук.
— Да вы не смущайтесь. Человек, возможно, и перехвалил, но от души же! А знаете, что сегодня записали?! — И, найдя последний отзыв, прочитала:
Дорогой Александр Матвеевич! Живой, а не выдуманный Левша! Примите восхищение и благодарность от внуков
...Невыдуманный Левша. А ведь неплохо сказано, Александр Матвеевич, совсем неплохо.
За полтора месяца, что Александр Матвеевич провел в первый раз на ВДНХ, его посетили люди из пятидесяти шести стран. Мир разглядывал уральские диковины, и ни один из зарубежных гостей не мог припомнить, не мог назвать что-либо схожее с миниатюрами русского Левши ни в своей стране, ни в иных государствах.
В один из октябрьских дней с медлительной торжественностью вошли в третий зал павильона Культуры улыбающиеся индусы. Приложили ладони к груди, наклонили головы в чалмах и, уважительно глядя большими теплыми глазами на Александра Матвеевича, что-то зашептали переводчику.
Он представил их уральцу:
— Ювелиры и мастера резьбы по слоновой кости. Из Кашмира и Раджастана. Читали о вас. Просят, если возможно, посвятить в некоторые тонкости вашей работы.
— От вас у меня секретов нет, — сказал Александр Матвеевич знаменитым мастерам, истоки искусства которых уходят в глубочайшую древность.
Он знал: уже в третьем тысячелетии до нашей эры в бассейне Инда были известны тончайшие по сверлению и шлифовке камней ювелирные изделия, расписная керамика, резьба по слоновой кости. И поныне продолжают славиться в мире индийские миниатюры.
О шедевре современного народного искусства Индии — горошине из слоновой кости — Александр Матвеевич узнал перед самым выездом в Москву.
«Горошина разъемная, — писал товарищ, который видел ее. — Диаметром семнадцать миллиметров. Только раскрыли, и из полого ее нутра высыпало «стадо» слоников — сорок крохотных фигурок».
Известие об уникальной работе индусов раззадорило Александра Матвеевича. Размышлял: можно ли создать вещицу размером с ту же горошину, но сложнее — по принципу, скажем, русской матрешки. Неделями подсчитывал, готовил оснастку, тренировал пальцы на пробах и, когда пробные изделия получились такими, какими он хотел, поверил, что замысел осуществим. А замысел был дерзкий.
Александр Матвеевич решил сделать кубок из органического стекла. В него поместить разъемный шарик диаметром в индийскую горошину — семнадцать миллиметров. Внутри этого шарика — второй кубок, а уже в том кубке столик с шахматами.
Начал с изготовления шахматных фигур — наиболее трудоемкой, скрупулезной части микроминиатюры. И вдруг — приглашение на ВДНХ, связанные с поездкой хлопоты. Но все же сумел закончить и захватить с собой в Москву несколько пешек и коней. Их диаметр — 0,3 миллиметра, высота пешки — 0,4, коня — 0,6 миллиметра.
Не без любопытства слушали гости рассказ о микроминиатюре, разглядывали фигурки-песчинки из серебра
Но если на некоторых лицах и появилась досада, то была она мимолетной. Гостей подкупали ювелирное искусство умельца, его искренняя доброжелательность и щедрость. Молодой русский кудесник ничего не скрывал от гостей. Он наделял их бесценными зернами опыта и замыслы свои не утаивал.
— Представьте себе шахматную доску величиной в этот квадратик, — говорил Александр Матвеевич, показывая на торец спички. — На ней разместятся тридцать две фигуры. Вот такие, как здесь. Только ферзи и короли будут на одну-две десятых миллиметра выше, чем кони.
Один из индусов поинтересовался, отчего Александр Матвеевич решил сделать шарик, а не горошину.
— Уральские горошины не имеют удлиненной формы. Они походят на шарики — климат у нас другой.
Хрупкая, с вишневой метиной на лбу учительница из Кашмира певучей скороговоркой что-то рассказывала Александру Матвеевичу. По мимике лица, по жестам он понял: она благодарна русским, она счастлива — она в Москве.
Индианка не отходила от подставки с миниатюрами, постукивала ноготком мизинца о стеклянный колпак с той его стороны, где стояли шахматные фигурки, и через переводчика спрашивала:
— Наша горошина прячет сорок слоников. Сколько в нее могло бы спрятаться таких шахматных коней и пешек?
Александр Матвеевич бегло прикинул.
— Тысяч шесть. Возможно, до семи тысяч.
Неожиданно загремел грудной бас:
— Неправильно, товарищ Сысолятин!
Александр Матвеевич увидел позади индусов мускулистого юношу в вышитой украинской рубашке. Подумал: «Может, я ошибся, преувеличил немного, но зачем он при гостях?..».
Юноша не унимался:
— Вы как считали, фигуры лягут плотно?
— Плотно.
— Тогда ошиблись еще больше.
Извинившись перед туристами из Индии, юноша протиснулся вплотную к стенду, показал Александру Матвеевичу мелко исписанный листок блокнота.
— Пока вы тут объясняли, я подсчитал. Диаметр их горошины семнадцать миллиметров. Так? Толщину стенок я взял в два миллиметра, больше не будет. И получаю объем горошины 902 кубических миллиметра. Верно?
Посмотрел, как реагирует уралец, и снова карандашом в бумагу.
— Беру ваши фигурки. При общем основании 0,3 и средней высоте 0,5 получаю объем фигурки — 0,0353 кубического миллиметра. Теперь делю объем горошины на объем фигурки и получаю: в знаменитой индийской горошине спрячутся 25 600 ваших шахматных фигурок. Вот так!
Переводчик слово в слово передавал индусам разговор юноши с Александром Матвеевичем.
— Делаю поправку на зазоры, так как лечь плотно фигуры не смогут. Беру отдельно пешек и коней. Что получаем? В горошине поместится не меньше 21 тысячи пешек или же табун коней — 16 тысяч!