Сказание о дымке

Власов Владимир Г.

Когда раскрылись Шестые врата, я понял, что пустота не является формой, потому что пустота и есть форма, ибо обязательный признак пустоты не есть цвета, поэтому говорят, что пустота не является формой. Но поскольку пустота не отличается от синего и жёлтого, постольку говорят, что пустота является формой. Исходя из того, что пустота не отличается от синего и жёлтого и не является синим и жёлтым, можно сказать, что пустота является формой и не является формой. Через Шестые Врата я увидел существ, напоминающих светящиеся фигуры старцев. Я подумал: «Это – люди Дао «дао жэнь» – люди, живущие по правилам Дао, достигнувшие глубокой старости, благодаря правильному образу жизни

и пестовавшие долгое время свою жизненность».

Когда раскрылись Седьмые Небесные Врата, я уже знал, что пустота не является формой, так как пустота и есть форма. Пустота – это то, на чём основывается нечто, но не то, что может само основываться, поэтому она не является формой. Но так как она может стать тем, на чём основываются, только совместно с тем, что может основываться, поэтому она является формой. Действительно, исходя из того, что то, на чём основывается нечто, является формой, следовательно, пустота, не является формой, потому что пустота и есть форма.

В Седьмых Вратах я увидел существа, похожие на сияющих монахов, и подумал: «Это – Бессмертные – «сянь дао»– люди, познавшие высшее учение Дао и изменившие себя внутренним отдалением от всего бренного, подобно монахам в миру».

Когда распахнулись Восьмые Небесные Врата, я познал то, что пустота является формой. Ведь истинная пустота не должна отличаться от формы, вместе с тем дхармы не имеют собственного принципа, не уничтожаются и не исчезают. Поэтому пустота является формой. Если пустота и форма таковы, то все дхармы мыслятся также.

В Восьмых Вратах находились существа, похожие на симпатичных светящихся юношей, и я подумал: «Это – «истинные люди» – «чжэнь жэнь» – люди, научившиеся менять свою структуру и познавшие высшие тайны мироздания, они являются образцами подражания для всех живущих на земле даосов».

После этого я поднялся в своём сознании на третий уровень, и предо мной открылись Девятые Небесные врата, когда я вошёл в сознание отсутствия преграды между пустотой и формой. Я уже знал, что поднимающаяся от телесности форма не отличается от пустоты. Всё, что существует, есть пустота исчерпывающихся форм, так как таков сам процесс нашего восприятия, когда внимание сосредотачивается на одном, отвлекаясь от другого. В том случае, когда форма исчерпывается, пустота проявляется. Поднимающаяся до телесности пустота не отличается от форм. Всё, что существует, есть исчерпавшая пустоту форма. В этом случае пустота является формой и не скрывается. Поэтому, когда просветлённый смотрит на форму, он не может не видеть пустоту, а созерцая пустоту, не может не видеть формы. Нет ни границ, ни преград для того, чтобы видимое мыслить как одно. Когда я это понял, то через Девятые Небесные Двери увидел существа, выглядящие как сияющие дети, и подумал: «Это – «небожители» – «шэнь жэнь» – святые, способные перемещаться в мирах. Вероятно, они редко посещают землю, так как предпочитают обитать на небесах».

Они проплывали надо мной и изредка бросали на меня свой ясный и абсолютно безразличный взгляд. И, глядя на них, я вдруг неожиданно для себя поднялся на четвёртый уровень своего сознания и передо мной распахнулись Десятые уже Звёздные Врата, и я как бы пребывал в созерцании непрекращающегося пребывания и исчезновения. Я смотрел сквозь эти Звёздные Врата в заполненную пустоту и не мог оторвать взгляда. Об этой созерцательной истинной пустоте нельзя было сказать, что она форма. Она не была формой. Но нельзя было также сказать, что она – пустота. Она не было пустотой. То же самое нельзя сказать и обо всех дхармах, так как мои слова также не содержат понимания непрекращающегося исчезновения. Неверно то, что слова достигают всего. Неверно также то, что объяснение

доходит до всего. И в этом скрыт предел всех действий. Потому что существующее сознание мыслит, а дхармы , образуя телесность, теряют своё истинное значение. И я тут понял, что через своё созерцание я достиг самых высших вершин прозрения. Восемь открывшихся врат первых двух уровней моего сознания объяснили мне простое – проявляющееся. Врата третьего уровня объяснили поведение утвердившегося на пути постижения Истины. И только Врата четвёртого уровня объясняют мне сущность поведения постигшего Истину.

Открывшиеся Десятые Небесные Звёздные Врата открыли перед моим взором истинную данность мира. Там, кроме всего прочего, я видел ещё нечто особенное среди этого разнообразия всяких сгустков энергии, а именно, эти слабые-мерцающие тени. Как будто кто-то светился, но не в полную силу, как бы придерживая свой свет для себя и экономя свою энергию. Это была ещё одна градация тонкой материи – духов живущих рядом с нами, которая, как я позже узнал, разделялась на пять категорий настройки своей энергетики на свои энергетические потоки:

Первые, с самым тёмным мерцанием были «демоны бессмертные» - «гуй сянь», то есть, преданные Дао люди, не достигшие, однако, больших результатов в своей духовной практике – после смерти они не гибли, а сохранялись в виде «гуй» – демона, призрака, но «чистого и духовного».– «цин лин» по своей природе.

Вторыми, являлись «люди бессмертные». – «жэнь сянь» – даосы, накопившие большую силу «дэ», творящие благо, избегающие болезни и продлившие до бесконечности свою жизнь.

Третьи, чуть ярче, были – «земные бессмертные» – «ди сянь» – люди, взявшие за образец Небо и Землю, действующие сообразно механизму вселенских метаморфоз в соответствии с ритмом небесных светил, вернувшие свои пневменные энергии в «киноварные поля» тела и создавшие из них практикой «внутренней алхимии» (нэй дань) снадобья бессмертия. Они и жили за счёт этого снадобья и даже делились им с другими бессмертными, а когда им недоставало для себя, то заимствовали их у других.

Четвёртые олицетворяли собой «святых (божественных) бессмертных» (шэнь сянь). Они были более совершенными, чем «земные бессмертные», уничтожившие в себе пневму «инь» и создавшие новые тела, состоящие из чистого «ян», пришедшие в гармонию с вселенским порядком. Но они явно экономили своё свечение, так как, несомненно, дорожили тем, что обрели с таким трудом.

Пятые же «небесные святые» (тянь сянь ) хоть и могли сиять полным светом, так как их сила (дэ) полностью соединилась с «Дэ» космоса, но в силу своей скромности или по каким-то другим причинам, они не хотели выделяться среди других, может быть, поэтому, что по призыву Неба стали «бессмертными чиновниками» – «тянь гуань» в божественной иерархии небес.

Так я впервые прозрел Небеса, на которые потом, когда уже стал Бессмертным даосом, совершил своё путешествие, сдав экзамен Нефритовому Императору.

В то время, как я всматривался во весь этот круговорот светящихся сущностей, я вдруг заметил среди них одну женщину, вернее, молоденькую девушку лет пятнадцати. Я не знал, кто она, но её красота меня поразила. Она чем-то походила на поэтессу Ти Лан, но той было уже за сорок лет, когда я её посетил в её хижине, чтобы углубить свои знания в поэзии. Она пристально смотрела на меня. Но тут у меня вдруг в глазах потемнело от долгого круговращения, и я погрузился во тьму.