Сказание о ночном цветке

Шаталова Милена

Амалия знала этот серьезный, непробиваемый никакими слезами и умоляющими речами взгляд, с которым взглянул на неё отец, и, лишь вздохнув от собственного поражения, она кивнула и принялась стараться изо всех сил держать руку прямо. Поскольку девочка была лишь на самой начальной стадии звания «лучницы», её отец сделал лук из кедра, которыми были наполнены здешние леса. Но он уже строил некоторые планы на то, чтобы сделать лук из тисового дерева, которое росло в дальних районах Офельвении, так что, ему придется на какое-то время либо покинуть дочь, либо взять её с собой.

— Локоть прямее… — Темноволосый, высокий мужчина подошел к

дочери, поправляя её стойку. Он чувствовал рукой то, как девочке тяжело держать лук, но не обращал на это внимание. — А теперь, возьми эту стрелу и целься в ту цель, которую я сделал для тебя. — Отец Амалии показал на небольшую, деревянную стойку, на которой были нарисованы углем круги разного размера. Отойдя на метр от девочки, мужчина стал наблюдать за её неловкими движениями.

Легкий ветер трепетал темные волосы девушки, которые на солнце иногда отливали серебряными оттенками, словно нити паутинки. Она слышала то, как шелестит только что выросшая на земле трава. Она ощущала своё сердцебиение, кровотечение от которого отдавалось гулом в ушах, словно топот хорошо натренированных солдат.

Крепко взяв в руки стрелу у основания оперения, Амалия натянула тетиву, созданную из пеньки. Девочке не нравилась такая нить, потому что чаще всего, когда она с отцом и с дядей Дарко выезжали к деревням, именно на них всегда были висельники. Воспоминая множество деревьев, которые в народе прозвали «дерево висельников», по коже девочки пробегали мурашки. Амалия долго целилась в деревянную стойку, прежде чем закрыв глаза, ослабив тетиву и опустив лук, сказала очень тихо:

— Я не могу…»

— А то место, куда мы направляемся, что это такое? Ну, или где это? — произнесла девушка, отодвигая руками хвойную ветвь, которая попала ей в лицо своими иглами. Стрелы в колчане мирно постукивали друг о друга, перья освещались первыми лучами солнца. Путники рано утром быстро собрав вещи, вышли из дома.

— Это такой мир, скрытый от глаз человека, он называется — Церера. Забавно, правда? Верховные старосты решили таким образом почтить память о тейтарийцах и их исчезнувшей планете. Этот мир словно… Если смотреть в зеркало, которое покрыто пленкой, ты видишь лишь своё отражение, верно? Но ты не видишь того, что скрыто за пределом этой посеребренного покрытия. Так и с этим миром, он словно находится по ту сторону зеркала. — Говорил принц, чье лицо было полностью закрыто капюшоном. — Нам нужно дойти лишь до особой точки, где граница «этой» и «той» стороны зеркала будет настолько мала, что образует собой проход между мирами.

— А ты вообще уверен, что эта граница находится в этом лесу? — пробормотал недовольно Май.

— Уверен… — Обсидиан приподнял капюшон, и солнечные лучи попали ему в глаза, отчего те сверкнули золотом. — Смотри сам. — маг указал взглядом вперед, на небольшую, круглую поляну прям посреди деревьев.

Казалось, что в этом месте воздух, как таковой, был создан не из примеси газов и легчайших молекул, а из… Стекла, которое было искажено и местами поломано и скомкано. Пространство в виде небольшой и плоской расщелины было прозрачно, но что-то словно находилось между тем, что было со стороны путников и между тем, что было в этой «расщелине». Амалия подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть это странное явление. И ведь действительно, излом пространства, который находился посреди этого леса, был совершенно плоским, словно сделан из тончайшего пласта стекла, которое каким-то магическим образом смогло зависнуть в воздухе. Обсидиан снова натянул капюшон так, чтобы лица не было видно, собрался идти вперёд, но прежде чем ступить в межмировой проход,

он быстро проговорил:

— Как только войдёте, сразу же ищите корчму «Седьмое королевство», я буду ждать вас там. И ещё одно: ничего не покупайте у торговцев, они продают один, мягко говоря, хлам. — сказав это, тёмный маг в миг исчез в «изломанном стекле», словно его тут никогда и не было.

— Ну что, кто первый? — Амалия немного боялась.

— Пошли вместе, — Май взял девушку за руку и начал идти вперёд. Его тело также стало постепенно пропадать в портале, находящемся посреди леса, — не бойся, ведь мы вместе, так?

— Так. — Девушка шагнула вслед за огненным юношей, закрыв глаза. Она почувствовала на коже лёгкое тепло, и ощущение, словно она находилась под водой. Волны воздуха окутывали её тело своими мягкими прикосновениями и через мгновение девушка услышала гул говорящих голосов и громко играющей музыки.

В какое-то мгновение Амалия почувствовала, как лук со стрелами слегка ударились о спину, вместе с тем, как её ноги коснулись земли.

— Ох, это… Прекрасно… Ты должна это увидеть как можно быстрее! — Май с глубокими вздохами восхищения прошептал это спутнице на ухо. Девушка открыла глаза и обомлела: вместо темного и мрачного осеннего леса перед ними раскинулась огромная, городская площадь, на каждом конце которой во всю силу играла танцевальная музыка. Глаза Амалии разбегались из стороны в сторону от такого количества ярких красок, которые в один миг окружили её.

В самой середине площади красовался гигантский фонтан, чья вода постоянно меняла свой оттенок: она сверкала от небесно-голубого, до ярко-розового оттенков. И вместо мраморных фигур, о которых девушка знала лишь со страниц книг, было зеленое, живое дерево, в ветвях которых Амалия разглядела женское лицо. Древесная дева улыбалась прохожим, которые гуляли по площади, а также вместе с бродячими артистами, которые веселили народ, напевала их песни, немного покачивая стволом и ветвями. Вокруг дерева разливалась вода, с которой иногда девушка играла, ловя её листиками.

Казалось, что фонтан увидел только что вышедших из портала гостей, и начал приветливо им махать своими огромными, зелеными ветвями, вокруг которых разлетались капельки пурпурной воды.

Вся площадь была увешана разноцветными флажками, на некоторых из которых была изображена, как показалось Амалии, голубоватая лилия, либо цветок, очень похожий на неё. Девушка предположила, что данный символ является символикой этого мира, в котором они оказались.

Май также стоял в удивленном состоянии, щуря глаза от яркого, солнечного света, который соединялся в его голове вместе с флажками разных цветов. Он наблюдал за тем, как уличные артисты, одетые в стиле арлекино или шутов, устраивали разнообразные фокусы, пляски и песни. Цвет их одежды был менее красочным, чем вся атмосфера улицы, но за счет яркого цвета волос, которым обладал каждый из циркачей, это было не так заметно и лишь дополняло друг друга. Они играли легкие и танцевальные мелодии, используя капли воды, неизвестные юноше и девушке растения, которые издавали звуки, словно духовые инструменты, а также флейты для создания своей необычайно красивой мелодии, похожий чем-то на польку.

Внимательно присмотревшись к внешности артистов, Май заметил, что их уши имели заостренную на концах и сильно вытянутую форму, настолько, что кончики ушей торчали из верхушки пышных волос. Это всё могло означать лишь одно — они эльфы.

«Странно, — прошептал голос в голове, — как самая древняя из магических земных рас докатилась до того, что вместо Хранителей Знаний и одних из Советников Старейших Рас, стала группкой бродячих и цирковых артистов?»