Сказание о пустыне
Шрифт:
Аттабей разжал руку и поспешил в покои шейха. Стоило узнать больше о произошедшем…
…Малик лежал на подушках, а рядом с ним хлопотал начальник охраны. Одежда его была перемазана кровью. И не понять, его собственной или той священной, что некогда была дарована Небесами.
— Где проклятый лекарь? — простонал мальчишка. Сейчас он походил именно на мальчишку. Глупого, заигравшегося во власть и получившего по заслугам.
— Его сейчас приведут, господин, — ответил Сулейман. — Я должен вернуться в город, там остались наши
— Ты оставишь своего повелителя? — возмутился Малик, и на губах его проступила кровавая пена.
— Не оставит, если ты позволишь мне занять его место и командовать твоими людьми, чтобы навести порядок.
Шейх обернулся. Лицо его исказилось от боли. А в глазах промелькнул гнев.
— Ты…
— Ты знаешь, что я хранил Аль-Хрус для тебя много лет, — перебил Карим, не желая тратить время на глупые упреки. — Я оберегал его. И сохранил целым. Богатым. И процветающим. Я знаю тех людей, что сейчас сходят с ума за стенами дворца. И ты знаешь, что они помнят меня. Отринь свой гнев и обиды. Сейчас не время для ссор. Позволь мне помочь тебе, как я делал это всегда.
Молчал Малик ибн Иса аль-Ахраб. Не мог признать, что нуждается в том, кого столь долго пытался изгнать.
— Господин, отправьте меня вместе с аттабеем, — взмолился Сулейман, — вдвоем мы справимся и вернемся назад еще до заката.
— Хорошо. Пусть будет так… — прошептал правитель и упал на подушки, потеряв сознание…
…Прятаться дети умели. Стоило признать, если бы Рашид не вышел навстречу, Саид долг плутал бы по залам заброшенного дома. Изнутри он казался больше, чем снаружи. И не покидало ощущение, что за ними кто-то наблюдает. Будто мулла вовсе не уехал, но лишь спрятался…
…Сын пустыни отогнал глупые мысли и передал наследнику аттабея ножи, что собрал на обратном пути. Оружие не будет лишним, а мальчишек учили с ним обращаться. И, судя по отзывам учителя, получалось у них неплохо.
— Один отдай брату, второй — служанке.
Женщине с ножом будет спокойнее. Даже если не умеет пользоваться, воткнуть в нападавшего сумеет. У народа пустыни не делают различий между мальчиками и девочками в обращении с оружием. Все должны уметь постоять за себя. Другое дело, если душа не лежит к стали, и учеба не идет впрок.
— Что с мамой? — хмуро спросил Рашид, не спеша разглядывать оружие.
— Ее увезли, — скупо ответил кочевник. — Она жива и цела, а это уже хорошо.
Плечи мальчишки опустились, а с губ сорвался глубокий вздох. Он даже улыбнулся. Пусть едва заметно, но лицо посветлело. А Саид вспомнил собственную мать. Помимо него, у нее еще имелось двое сыновей, одного забрала пустынная лихорадка, другой отправился на разведку и не вернулся. Она долго болела, но так и не смогла смириться с потерей. Ушла. Наверное, тогда он и потерял желание возвращаться к стоянке.
Рашид привел его в дальние комнаты, где сохранились сундуки с тканями и подушками. Служанка
Стоило войти, и на него устремились три пары глаз, в которых читался один и тот же вопрос. Саид сказал то же, что уже сообщил старшему сыну аттабея, а затем добавил:
— Ночью нужно будет уйти.
— Куда? — всплеснула руками женщина.
А дети отошли в сторону и занялись оружием. Кажется, ножей нужно было взять больше… Старшая из дочерей аль-Назира вполне уверенно взялась за рукоять, проверяя баланс. Тяжело ей будет в городе…
— В пустыню, — он протянул служанке шкатулку: — Спрячь подальше в один из мешков.
— Небеса… — пробормотала та, но драгоценности забрала и сделала, что он сказал. — Зачем уходить из города?
— Оставаться опасно. Кади обещал приют детям и жене аттабея. Госпожу увезли к аль-Хатуму…
Вскрик сорвался с губ женщины, она прижала ладонь ко рту и взглянула на него огромными глазами, в которых снова плескался ужас. Но теперь за ним стояло знание.
— Потом ты расскажешь мне все, что знаешь о нем, — сын пустыни указал глазами на детей, что ловили каждое их слово. — А пока отдыхайте и набирайтесь сил. Вечером я постараюсь добыть мулов и припасов в дорогу.
— Но где?.. — тихо спросила служанка, приходя в себя. Для той, что всю жизнь провела в хорошем доме и никогда не знала тревог и нужды, оправилась она быстро.
— Разберусь…
Саид не стал говорить, что к вечеру в городе появится очень много бесхозных вещей. И достанутся они тому, кто лучше владеет саблей, или тому, кому повезет. В удачу он верил мало, но сейчас у него на руках оказалось пятеро детей и женщина. Их нужно защитить. Накормить. Напоить. А значит, нет права на ошибку. Или милосердие к другим.
Кочевник подвинул сундук с лекарствами, привлекая к нему внимание.
— Знаешь, как ими пользоваться?
Меж тонких бровей пролегла складка. Быстрые руки откинули крышку, а ловкие пальцы пробежали по склянкам и горшочкам, на которых не имелось подписей. Оставалось только гадать, как жена аттабея в них разбиралась.
— Это остановит кровь, а это ускорит заживление, — она останавливалась на некоторых и говорила, а он старался запомнить. Лишним не будет. Неизвестно, что случится в дороге. — Это снимет жар. А это…
Служанка накрыла ладонью кожаный кошель и запнулась, закусила губу, явно не зная, стоит ли говорить.
— Мне лучше знать, что там, — спокойно произнес Саид, готовый уже ко всему.
— Яды. Разные. Для некоторых есть противоядия. Но не для всех… Госпожа лучше в них разбиралась. После того, как господина ранили, она… Она собирала яды. Разные. Не чтобы отравить… Она никогда никому не желала зла. Просто… Когда знаешь яд, можно спасти.