Сказание о Старом Урале
Шрифт:
– Трусишь, погань? Кровь на плети! Эх ты, оборотень одноглазый. Ежели молодой хозяин узнает, что с девкой сотворил, слепым по свету поползешь!
– Узнает ежели, говоришь? А у меня и для него тот же сказ: поймал в хозяйском саду, в полуночный час. Будто не знаешь наш народ? У всякого недоброе на уме. Особливо же у девок из сучьей. Волчицы они. Аль позабыла, что прошлым летом девка завод запалила? Почем знаешь, может, и Настя темное задумала против хозяев.
– Слышал, что я ее за мятой посылала?
– Сказывал уже: не дошло бы до плети, кабы мята у нее на уме была.
– Не веришь?
Прищурив глаза, Сусанна что было силы толкнула ногой тяжелую табуретку. Отлетев, она ударила Шанежку по коленям так сильно, что он схватился за ушибленные ноги.
– Хозяйка я для тебя, рыжая погань?
Сусанна уже пошла к двери, но услышала слова приказчика:
– Все одно, хозяину пожалуюсь.
– Пожалуйся, коли смелости хватит. Но уж тогда и я пожалуюсь: по первости скажу, как ты рублевики воруешь из коробов, когда ночами в дом из-под башни их таскаешь.
Шанежка перекрестился:
– Како серебро из-под башни? Господь с тобою, хозяюшка!
– Какое? Демидовское! С Колывани. Из которого под башней новые рублевики чеканят.
– Христос с тобой, хозяюшка. Легче да тише про эдакое сказывай. Челядь возле избы, да и дверь настежь.
– Вспомнил, стало быть, что там под курантной башней колодники чеканят? – Сусанна зло посмеялась. – Мозжат коленки-то? Кабы могла, табуретку посильнее кинула бы. Стал бы, как ревдинский хозяин, на костылях вышагивать. Жалостлива я и добра. Характер у меня отходчив. Надо было тебя этой табуреточкой по башке угостить. Лампадку-то лучше погаси, а то святители зажмуриваются на тебя.
Выйдя опять на крыльцо, Сусанна крикнула толпящейся во дворе челяди:
– Эй! Гущи квасной Шанежке! Бедняга коленки зашиб!
И только тут заметила, что плеть приказчика осталась в ее руках. Сусанна швырнула ее назад в приоткрытую дверь приказчиковой избы...
В своей опочивальне Сусанна застала Настеньку. Она заперлась и внимательно оглядела девушку.
– Не плохо он тебе лик подсинил, красавица. В таком обличии молодому хозяину на глаза не показывайся. Сиди в горнице, пока синяки не сведешь. Зачем в сад ночью ходила?
Настенька потупилась.
– Чего молчишь? Или боишься? Отвечай.
И девушка решилась ответить этой лживой разлучнице правду. В глазах Настеньки Сусанна вдруг прочла ненависть такую жгучую, какой до сих пор еще не видывала в женском взоре. Настенька гордо скрестила руки на груди, проговорила внятно, медленно, раздельно:
– Ходила я ночью в сад поглядеть, как ты там с молодым хозяином милуешься.
Удар был слишком неожиданным. Чтобы скрыть растерянность и смущение, Сусанна было засмеялась, но обычной звонкости в ее смехе уже не было.
– И что же? Удалось тебе сие подглядеть?
– Сама знаешь.
– И подслушала тоже?
– Все слышала, до последнего словечка.
– Теперь, поди, хозяину все доложишь?
– Может, и доложу, когда время придет.
– А доживешь ли сама-то до сего времени?
– Почему же мне-то не дожить? Чай, меня молодой барин уже покинул... Ненависть моя к тебе, проклятой, помереть мне не даст.
– Поди, даже прибить меня не прочь?
– Больно ты, Сусанна,
– Неужли и впрямь думаешь, будто я такая же, как вы все? Стало быть, надеешься дожить до моей погибели, злобой на меня, как клюкой, подпираясь? Что же, живи пока, мне не жаль, а вот что с тобой учинят, ежели я наперед сама Акинфию скажу, что ты недоброе задумала? Моей-то басне хозяин сразу поверит. Скажу, что надумала меня со свету сжить. А Шанежка подтвердит, как он тебя в саду с ножиком изловил. Все он подтвердит, что ни повелю... Бойка ты, нечего и говорить, только я бойчее. Испугалась? Слезы злобные разом высохли... Ну-ка, красавица, бери теперь гребень да чеши мне волосы. Чтобы ни соринки в них не осталось с тех берез, что на нас с Прокопием Акинфичем осыпались, пока мы с ним от скуки звездами любовались. Тебе ли со мной тягаться, с моей ли силой? Хозяйка я в доме!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
Прошла неделя. Предчувствия на этот раз обманули Сусанну: Акинфий Демидов все еще не воротился из столицы. Однако монотонная жизнь старого демидовского завода была все же неожиданно нарушена: несколько горных офицеров прибыли на завод и сообщили, что командир Урала генерал Татищев в будущий понедельник проследует через Невьянск по пути на реку Кушву, где он будет осматривать Железную гору.
Офицеры задержались в Невьянске ненадолго. Откушали с Прокопием Акинфиевичем и укатили дальше. После их отъезда Прокопий позвал Шанежку, наказал выслать землекопов и по обе стороны от завода починить дорогу на десяток верст, засыпав все рытвины и ухабы. Самойлычу молодой хозяин приказал приготовить во дворце лучшие комнаты на случай, если высокий гость надумает отдохнуть и заночевать в Невьянске.
Отдавая слуге все эти приказания на всякий случай, Прокопий в глубине души все-таки полагал, что Татищев едва ли заедет в гости к Демидовым. Но и Савве было наказано отметить приезд начальника курантами, то есть в надлежащий миг перевести их с менуэта на марш.
Точного часа проезда командира через завод никто не знал. Чтобы все же ненароком не опростоволоситься, Шанежка повелел жителям пораньше выйти в понедельник на соборную площадь Невьянска в праздничной одежде. Женщинам, девушкам и ребятишкам быть с букетами цветов.
Проезжавшие горные офицеры подняли всю эту суматоху не только в Невьянске. Все прочие заводы и селения, на протяжении от крепости до Железной горы, были взбудоражены точно так же, как и демидовский завод.
2
Утро понедельника было хмурое, но, несмотря на тучи, предвещавшие ненастье, дождь не накрапывал.
В Невьянске народ собрался на соборной площади чуть не с рассвета. Шанежка в новой поддевке и сапогах, обильно смазанных дегтем, с плетью в руках был среди народа. Он важно вышагивал перед группами мужчин, поругивался без всякой причины, грубо заигрывал с женщинами. Иная девушка взвизгивала от его щипков. На густые рыжие волосы приказчик вылил все масло из лампадки.