Сказание об Оками 2
Шрифт:
Беззвучно рассмеялась. Я и правда бро учу плохому. Так-то я вообще по местным понятиям нифига не положительный пример. Наглая, лезу вперед старших, традиции не уважаю, спорю и свое мнение имею.
Несмотря на мои записочки и искреннее желание пообщаться с обеих стороны, дальше поговорить не получилось. Пришла девушка ирьенин и выгнала постителя. Ба! Да я ее знаю! Случайность или специально ко мне знакомую подослали? Как же там ее? Точно! Мичи. Одна из двух моих шалав-соседок, которые попытались меня строить и в итоге построились сами. Вон какая кобыла вымахала. Еще и юбку вообще из-под короткого халатика не видно. Сверкает голыми ляжками так, что братишка забыл, что сказать
Больше ко мне медики в этот день никого не пустили. Даже Миуру, поселившегося на посту по ту сторону двери. Как-то прямо спокойно стало от понимания того, что верный вассал меня охраняет. Уж он-то любых джашинитов на ленточки порежет.
Пришел лечащий врач, пожилой такой дядечка. Сказал что смогу разговаривать через несколько дней. Подивился тому, как быстро на мне все заживает. Им и делать почти ничего не пришлось, так, поставлять организму ресурсы через капельницу. Запретил мне пока нормальную твердую пищу. Ну да, кишкам ведь опять досталось. Надоело! Обзаведусь нормальной броней. Буду стальную бронеплиту на животе таскать. Уже третье ранение. Хорошо еще, что не в центр мишени прилетело, а то бы попортило мне крутой крестообразный шрам.
Вопреки прогнозам, разговаривать я смогла уже на следующее утро. Ну как разговаривать. Сипеть голосом девочки, которая начала курить сразу после рождения и с того самого момента с сигареткой не расставалась. Но уже что-то. Вот никогда себя болтушкой не считала. Наоборот, обычно молчу много и с удовольствием. А тут аж язык чешется поговорить с кем-нибудь.
– Химе, молчи, тебе вредно говорить!
– потребовал зашедший проведать Фумито, когда я выдала хриплое “Привет, бро!”. Может и правда курить начать? Что-то из генетической памяти говорит, что вредные привычки вполне в моей натуре. Вредная еда так точно мне нравится. Кто вообще придумал, что после ранения в живот надо жидкой кашкой питаться?
Заглядывал братик, чтобы рассказать про то, что передал мою просьбу и ее пообещали рассмотреть. В общем-то, так и получилось. К вечеру, когда я уже могла почти нормально говорить, ну разве что тихо и с хрипотцой, ко мне зашел цучикаге. Как-то буднично так, открыл дверь палаты и зашел.
Я тут же вскочила с койки, привязь в виде капельницы уже убрали и по всем правилам поклонилась. Живот отозвался болью, не готовый к таким испытаниям, но боль ерунда, что бы там сейчас ни повредилось, до свадьбы заживет. Ну, то есть со временем.
– Не надо, не надо вставать, Оками-тян, нужно было лежать тебе надо выздоравливать, - лидер Скрытого Камня продолжил играть роль добренького дедушки. Он с нашей самой первой встречи и не изменился почти. Ну, седины слегонца в бороде прибавилось. А так, все те же низкий рост, нос картошкой и дебильная ромбовидная шапка, дополняющая традиционный наряд цучикаге.
Со своими “не надо” собеседник сильно опоздал, но отбив поклоны я вернулась на кровать. Но уже не лежа, а сидя. Вести разговоры лежа неудобно, сразу оказываешься в как бы ниже
– Я вас слишком уважаю, Ооноки-сама, раны ерундовые, на мне все быстро заживает, - прохрипела я. Со стороны я себя не слышу, как и большинство людей, но показалось, что звучу дико ненатурально. Но старикашка и глазом не повел. Она наверняка всяких повидал. И безногих, и безруких, и безголовых. А я всего-то безголосая.
– Эх, молодость, я в твоем возрасте тоже легкомысленно относился к болячкам. И знаешь, что сейчас? Радикулит.
Ну да, ну да, конечно, и ни одного ирьенина, способного вылечить спину сильнейшему шиноби своего государства в Скрытом Камне нет. Так я и поверила.
– Говорят, помогает пояс из собачьей шерсти. Я могу попросить у своего нового призыва. Волчья шерсть подойдет не хуже.
– Да, твой новый призыв, Оками-тян. Не считай меня старым скрягой, но деревня вверила себя в мои руки и я должен беречь ее имущество. А ты присвоила очень дорогого и ценного призывного волка. Нам нужно как-то решить этот вопрос.
Я хотела показательно засмеяться, но получился только тихий сип.
– Разве вы уже не списали его, отправляя на полигон, Ооноки-сама? Любой из участников мог его прикончить, знаете ли. И что, разве волк все еще не в долине?
– Намикадзе-кун на тебя плохо влияет. Это его манера говорить, задавая вопросы, - проворчал коротышка.
– Сейчас ты скажешь, что двое волчат, которых ты отдала АНБУ Конхагакуре, все равно бы умерли и потому ценности не представляют. Но это не так. Все представляет ценность, и я жду от тебя компенсации, Оками-тян. Или не совсем Оками. Давай уже определимся, с кем я говорю. А то все эти слухи о реинкарнации… Я был знаком с Мито-сан, хоть и не очень плотно.
– Чьей бы реинкарнацией я не была, Ооноки-сама, я все равно остаюсь собой. Информацию про Узумаки Мито я ни подтвердить, ни опровергнуть не могу, так как сама всего не знаю. Могу только факты вам выложить. Да вы и сами их знаете - я родилась в год смерти Мито, у меня есть обрывки чьих-то знаний и навыков, я слишком взросло себя веду, я подчинила невидимую смерть с Узушио.Про последний факт старый каге, видимо, не знал, вон как хищно его глазки блеснули.
– Я услышал тебя, Оками-сан. Меня несколько разочаровывает, что ты решила реализовать свой потенциал в Конохе, а не Иве. Тут у тебя были все условия, все возможности, все пути.
Ага-ага, все условия чтобы стать генином и сдохнуть во время войны. Или чтобы выйти замуж за кланового ублюдка и рожать ему детишек, как свиноматка. Вот прямо все пути. Вслух я такого, конечно, не скажу. Не этому страшному деду, в присутствии которого меня не трясет только потому, что я с Кушиной плотно общалась и куда большей жути натерпелась.
– Так получилось, - просипела я, впервые с момента пробуждения радуясь тому как тяжело мне даются слова.
– Я собиралась пойти путем самурая, но самураи оказались теми еще ублюдками, знаете ли. Они в моем черном списке, вместе со Скрытым Водопадом. Я из-за Водопада и просила встречи с вами. Не кажется ли вам, что Такигакуре не уважает ни вас, ни хокаге, раз послали шесть джашинитов на экзамен. Этот вопрос надо решить.
– Пять джашинитов, Оками-тян. Шестой такинин, Сузутаро-кун, опрошен АНБУ камня и отрицает связь с джашинкьё. Он ничего не нарушил и по правилам экзамена, как первый из отстающих команд, кто собрал три камня, допускается в финальный раунд. Но знаешь, Оками-тян, судьба переменчива. Может так случиться, что ему не повезет встретиться в первом же бою с кем-то из фаворитов.