Сказание об Оками 5
Шрифт:
– Хм. Да потому, что я такой же, как ты! Вот почему!
Признаюсь, сердце пропустило удар. Такой же как я – это какой? Малолетний гений с дурным характером и взрослым сознанием? Или что-то другое в виду имеется?
– Поясни, – чуть севшим голосом потребовала я.
– Я, хм, не использую ручные печати во взрывных техниках! И я, хм, самый сильный в классе. И еще… дай на ушко скажу.
Пришлось слегка наклониться. Как-то я уже вконец за многие годы привыкла быть самой низкорослой в своём окружении. Появление четырех малышей этого не исправило. Они же совсем крошечные, не считаются. А тут уже почти сознательного возраста
– Я тоже хочу сбежать из Ивагакуре, – прошептал мне на ухо мальчишка. – С тобой или один! Но лучше с тобой.
Капец! Ооноки-сама где-то надыбал очередного гениального ребенка и я стану тем, кто его украдет. А может, паренёк шпион? И весь расчет идет на то, чтобы я повелась на его как бы уникальный геном и во-первых, притащила на Узушио постороннего, аффилированного со Скрытым Камнем, а во-вторых – подставилась и оказалась в должниках. Ну а сандайме Ооноки меня милостиво простит, если я убью его заклятого врага Сарутоби Хирузена, к примеру.
“Нас подслушивают?” – Написала я на своей ладони, используя свободные остатки чернил. Их у меня под кожей всегда некоторый запас есть. Чересчур сложно рассчитать точно, работая над татуировками. Да и ни к чему в этом деле особый расчет. Наколки – это не только полезные печати, но и эстетика. Я периодически в качестве дополнительного упражнения на контроль что-то на себе перерисовываю, обыгрывая имеющиеся фуин.
Дей подтвердил мою правоту жестом.
“Я подумаю, но вслух наотрез откажусь, чтобы никто не заподозрил”, – оформила я ещу одну надпись. Глупый, но действенный вариант похищения мальчишки у меня вполне себе родился. Я его рассматривала, когда мы решали, каким способом потырим Фуоки. Я про то, чтобы привязать объект похищения к волку и выполнить призыв. Дей-тян не джинчуурики, свежих печатей на нем нет. Осталось ему пролезть в долину и телепортироваться оттуда на Узушио, сидя на спине, да, пожалуй, даже у Кагемару. Не обязательно самого Китакадзе-саму просить ребенка на себе катать. Подкинуть взамен костей, позаимствованных из какого-нибудь морга и политых кровью мальчишки. Всё! Был мальчик и нет, волки сожрали. Какой с них спрос? Нечего было лезть к хищникам. Как раз повод свою призывную стаю эвакуировать. Дескать, они у вас детей жрут, надо перевезти туда, где никого не скушают.
Пока ребенок ко мне наклонялся, я ненароком притронулась к нему и прощупала энергосистему. Ну что сказать? Надо брать! Желательно официально и с разрешения Ооноки-самы, но не думаю, что смогу того убедить. Паренек реально гений. В семь у него уже энергоканалы уровня крепкого такого чунина. А годам к двенадцати будет и джонинская планка взята. Обычные для шиноби узелки также идут в комплекте, но менее явно выраженные. Самое интересное – кисти рук. Там тенкецу, точки истечения чакры, срослись вместе в районе жутких наладонных ртов, где и образовали широкие выходы, обыгрываемые необычной упоротой анатомией.
“У тебя всегда были такие руки?” – написала я новый вопрос и паренек ответил отрицательным жестом, чем окончательно подтолкнул меня к решению его похитить. Картина смотрится так, что какие-то мудилы ставят эксперименты над детьми с целью повторить мою уникальную способность формирования техник без печатей. Ладно-ладно,
Какой же тварью я себя буду чувствовать, если возьму и брошу тут мальчишку? Ну или я на блондинистые волосы и голубые глаза повелась. Реально смотрю на Дея и вижу йондайме.
– То есть твоя фишка – это взрывы? А показать можешь? – как смогла, изобразила я заинтересованность, а у себя на лбу чуть ниже челки написала “Надо разнести комнату”.
Ох, какая широкая улыбка появилась на детском личике. Реально маленький маньячина, которому дай только что-нибудь взорвать. Я что, такая же? Фумито говорил, что я иногда по-настоящему жуткой смотрюсь, когда собираюсь какую-нибудь глупость сделать или в опасное дерьмо встрять.
– О-тян, может, не в комнате? – спросила Шизуне. Обломщица она. Мне ведь без дураков интересно, что малец такого умеет.
– Гляди, Оками-сама, – не обратил внимания на мою подруженцию ученик академии и достал из кармана маленький белый шарик. Это что, жвачка? Мальчишка закинул сферу в рот на правой руке и тот задергался, пережевывая материал. Буээээ. Как мерзко смотрится. У него там и язык, и зубы. Я попыталась отвращения не показать, не особо брезгливая, собственные кишочки не раз наблюдала. Но стремное же зрелище!
Вывалился комочек глины из рта-руки уже в форме милого маленького ёжика. Вот прям ми-ми-ми! У роторуки талант к лепке. Дей поставил свою поделку на подоконник.
– Берегите глаза, Оками-сама, – посоветовал мальчик. После чего рвануло. Как взрывная печать активировалась! Окошко вынесло намертво, вместе с подоконником и частью стены. Я и сама прикрылась кинетическими щитами и парня заслонила. Шизуне далеко находилась, да и вообще, она взрослая.
– Ну как круто, да, хм? – просиял этот малолетний взрывной энтузиаст. – Как тебе моё, хм, искусство, Оками-сама? Я гожусь в ученики?
“Ты почти меня убедил” – написала я на руке, а вслух, насколько хватило актерского таланта, сказала:
– Проваливай! Никаких учеников!
И добавила на раскрытой ладони: “Старшая сестренка Оками все порешает”.
Глава 7
Вообще-то семилетние дети в большинстве своем простоваты. Издержки возраста. Я это прекрасно помню, так как мне было семь и я общалась с ровесниками. Исключение – беспризорники. Естественный отбор, глупый на улицах не выживает. Тут или поумнеешь и повзрослеешь, или загнешься.
Так вот, пацанчик передо мной как будто бы школу улиц прошел. Есть в нём закаленный внутренний стержень. Хотя и детская наивность до конца не изжита. Да че уж там, я ее даже в себе иногда замечаю. Хотя с какой стороны ни посмотри – взрослая.
На взрыв очень быстро прибежали. Йоши-сенсей, как и предупреждал Дей. Мой бывший физрук немного постарел, но по-прежнему выглядит бравым пенсионером. Вспомнилось, что за его голову нехилая такая награда в книге бинго полагается. Не потому, что хотела бы ее получить, а как повод уважать заслуженного ветерана.