Сказания о нартах
Шрифт:
Воткнули иглу в яйцо, поставили яйцо на один берег моря, и лучшие юноши, краса и гордость Нижних Нартов, один за другим стали пускать стрелы в это яйцо, с другого берега. Но ни одна их стрела так и не попала в цель. Пустил Батрадз свою стрелу, и в ушко иглы попала стрела. И тут Батрадз, не долго думая, связал всех семерых юношей в одну вязанку, принес их всех на нихас Нижних Нартов, бросил их там на землю, а сам повернулся, заложил руки за спину и, посвистывая, пошел к себе домой.
В селении нартов, в старом доме Ахсартаггата, где хозяином старый нарт Урызмаг, возится у очага нартская хозяйка Шатана. А возле самого очага сидит мальчик и играет в золе. И оттого, что проводит он большую часть времени возле очага, шершавыми стали колени мальчика.
Вдруг прислушалась Шатана. Незнакомый человек остановился у ворот и просит, чтобы кто-нибудь вышел из дома. Вышла Шатана из дома.
— В здравии прибывай к нам, гость, — сказала она.
— Пусть сердце твое радуется, — ответил незнакомый человек. — Мужчины ваши дома?
— Мужчин наших дома нет, — ответила Шатана. — Но в доме нашем живут мужчины. Милости просим, заезжай к нам. Угостим чем можем. Если захочешь, будет тебе пища с дымом — горячая пища, а то можем угостить и пищей без дыма — холодной пищей.
— Спасибо, добрая женщина, пусть божье благословение будет на тебе. Нужно мне встретиться с нартом Сосланом.
— Все мужчины наши пошли на праздничный пир в Дом к Ацата, в дальний поселок, в Хусдзагат Занартский.
— Спасибо за доброе слово, но еще больше буду я благодарен тебе, если дашь ты мне провожатого до поселка Хусдзагат.
— Кого же я могу послать с тобой? Кроме меня, во всем доме только мальчик-мальчик-несмышленышон греет ноги у огня. Коли ты захочешь взять его в провожатые, я сейчас же вышлю его к тебе.
Оставив гостя у ворот, Шатана вошла в дом.
— Чтоб ты пропал, несмышленыш, — ласково сказала она. — У наших ворот стоит гость, его нужно проводить в Хусдзагат, где в доме Ацата пируют наши мужчины.
Не торопясь поднялся мальчик. Любил он посидеть дома на камне возле очага. Но услышав о госте, вскочил, потянулся и быстро вышел к гостю. И отправились они в Хусдзагат. Гость верхом на коне, а весь испачканный в золе мальчик — пешком.
Там, где тропинка пошла круто вверх, гость сказал мальчику:
— Давай-ка я возьму тебя на своего коня.
Мальчик взглянул на всадника, потом внимательно осмотрел коня и ответил:
— Прости меня, гость, но не настолько силен твой конь, чтобы поднять нас двоих.
— Ах ты, собачий сын! Сейчас же садись на коня, иначе я плетью проучу тебя за то, что ты так разбираешься в лошадях!
Мальчик легко вскочил на коня.
Недалеко проехали они. Вдруг мальчик стиснул коня коленями, зашатался конь, закашлял, и свернувшаяся кровь показалась у него изо рта.
— Ведь говорил я тебе, гость, что не выдержит твой конь нас двоих.
— А, так ты Батрадз, сын Хамыца? — догадался гость.
— Да, Арахдзау,
И мальчик, соскочив с коня, опять пошел впереди, показывая тропинку.
Длинная дорога. Нужно отдохнуть. Остановил коня Арахдзау на повороте тропинки, в удобном месте, слез с коня и сказал Батрадзу:
— А не испытать ли нам свои стрелы, Батрадз? Ну-ка, стреляй первым.
— Никогда не достану я из колчана свою стрелу раньше гостя, — сказал Батрадз.
Достал тогда Арахдзау стрелу из своего колчана, взял в руки лук, попробовал пальцем, хорошо ли натянута тетива, как следует натянул ее, наложил стрелу и послал ее. Далеко впереди, на дороге, легла стрела.
И Батрадз пустил стрелу. Через леса и горы летела стрела, и вонзилась она в косяк двери Ацата: пришла стрела к цели. И зашатался древний дом Ацата, в котором шел пир, яства попадали со столов.
— Не тревожьтесь, добрые люди, — усмехаясь, сказал нарт Сослан. — Это стрела нашего озорника, это блажной наш идет сюда.
И правда, немного времени прошло, как к дому Ацата подошли сын Бедзенага Арахдзау и сын Хамыца Батрадз.
Поспешно встал из-за стола Сослан и вышел из дома. Он приветствовал гостя, а потом повернулся к Батрадзу и тяжелой своей ладонью со всего размаху ударил его по щеке.
— Щенок! — сказал он. — Это тебе за пробу стрелы.
Ничего не ответил Батрадз, словно Сослан и не коснулся его щеки, и подставил ему другую щеку, потому что во всем подчинялся он своему старшему. Немного погодя вышел он незаметно из дома, а тут вдруг как кинется прочь и разом, одним прыжком перекинул себя через семь хребтов и оказался перед своим домом.
И все идет по-прежнему: сидит возле очага мальчик, копошится, играет в теплой золе.
Уаиг с пестрой бородой появился в нартских горах. Не пускал он на пастбища нартские табуны, и стада, и отары. Стал погибать нартский скот. И тогда старейшие из нартов решили устроить пир, собрать на этот пир весь народ и выбрать пастуха, который сумел бы уберечь скот от пестробородого уаига.
Послал Урызмаг гонцов ко всем трем нартским родам скликать на этот пир нартов. Из дома Хамыца пришел на пир сам Хамыц. Собрался народ к Урызмагу, помолился Урызмаг и сказал, подняв куваггаг — священное приношение — три пирога с начинкой из сыра и лодыжку быка:
— Тому, у кого хватит смелости стать нашим пастухом и спасти наши стада от пестробородого уаига, предназначено это.
Но никто не осмелился принять куваггаг. Еще раз послал Урызмаг глашатаев.
— Плохо приглашали вы первый раз. Обойдите все дома нартов, и чтоб из мужчин ни одна живая душа не осталась дома, чтобы все пришли на пир!
Еще больше собралось народа, еще раз помолился Урызмаг, опять сказал свое короткое слово — и опять не нашлось смельчака, который взял бы из рук старого Урызмага куваггаг.