Сказания о Небожителях: Сфера
Шрифт:
Теперь её дни были посвящены Ануи и только ему. Конечно, Кан Мейлин не забывала советоваться с другими мастерами артефактов, но те подчас были слишком заняты, производя оружие.
Да… Всё, потому что Храм Небожителей стоял на пороге войны.
Лан Шанью и Инь Эйгуо вернулись с очередной миссии, принеся шокирующие новости. Демонические секты распространились, словно заразная болезнь. Они долгие годы выжидали в подполье и теперь готовы к открытому столкновению.
Как и предсказывал Шанью, вскоре он преодолел
Жаль, что события, повлекшие за собой подобное «повышение» были слишком страшными.
Слова Си Вэй-Тина оказались пророческими. Война с демоническими сектами поселила незнакомую озлобленность в сердцах Небожителей. В Храме начали зреть конфликты. Одни выступали за быстрое установление мира с защитой обычных людей, тогда как другие желали сделать эту войну максимально смертоносной.
Старейшины твёрдо стояли на своём, призывая мастеров быть благоразумными. Но некоторые… Давно отказались от благоразумия.
Будто бы долгие годы тренировались, ради этих дней. Их кипучая энергия жаждала вырваться на волю.
Глава 33
— Как бы мне не хотелось этого признавать, но… Лан Шанью и Инь Эйгуо будто связаны с первой их встречи в Храме, — ядовито фыркнула Ю Шун.
В последнее время она часто навещала Кан Мейлин, несколько разгоняя тоскливое одиночество. Вероятно, это было связано с уходом Си Вэй-Тина. Общее горе объединяет людей.
Мейлин на секунду оторвалась от писания и чуть нахмурилась:
— Они оба талантливы, разве подобное можно считать странным?
На самом деле, Кан Мейлин понимала, о чем говорит Ю Шун. Связь между двумя мастерами казалась… Почти пугающей. Их энергия росла примерно с одинаковой скоростью.
Хотя прямого объявления войны не было, юноши будто вступили в негласное соперничество с первой же секунды. Раньше Линлин думала, что только Лан Шанью проявляет враждебность. Но, понаблюдав за Инь Эйгуо…
Она пришла к неожиданному выводу: тот никогда не отказывался от вызова и подчас пытался морально подавить других лидерскими качествами.
Им словно суждено быть врагами…
— Ну, нет, — Ю Шун поджала губы, — вообще-то, они часто становятся союзниками на миссиях и могли бы стать друзьями… Однако, создаётся впечатление, что эти двое просто несовместимы. Как огонь и вода.
Лан Шанью, очевидно, был пламенем. Безжалостным, ярким, уничтожающим. А Инь Эйгуо — вода. Гибкий, ласковый и с виду мирный…
— Но, знаешь, — с иронией заметила Ю Шун, — если бы кто-то сообщил, что они должны убить друг друга согласно древнему пророчеству… Я бы не удивилась.
Повисла гнетущая тишина. Мейлин выронила свиток и смертельно побледнела.
— Чт…? Ты чего, Кан Мейлин? Это ведь
Линлин, наконец, слабо улыбнулась и кивнула.
Странно… В этой шутке словно скрывалась доля неприятной правды. Могильный холод проник под кожу, впиваясь ледяными иглами беспокойства. Предчувствие нашептывало ужасные предзнаменования. А голова девушки наливалась тяжестью.
— М-м… Кстати, я недавно вспомнила про тот ритуал… Ритуал Иссушения, — проговорила Кан Мейлин, будто пытаясь сменить тему.
— Оу, это… Такая неприятная штука, — растерянно пробормотала Ю Шун, — аж мурашки по коже!
— Ритуал, который позволяет вырвать духовную энергию из собственного тела и передать другому… — словно в трансе прошептала Линлин.
Мастера не скрывали от учеников способ Иссушения. Однако, он всегда связывался с трагичным исходом, поэтому, его рекомендовали как крайние меры…
«— Мы надеемся, что вам никогда не доведётся прибегнуть к помощи ритуала Иссушения» — однажды сказал Ван Линг.
— Ты ведь погибнешь, если используешь его, — поморщилась Ю Шун, — так ещё и лишишься права на перерождение! Этот ритуал просто грубо прерывает жизненный цикл…
— Но он может спасти кого-то другого, — слабо улыбнулась Кан Мейлин.
Голова, наконец, перестала болеть. Но отвратительное предчувствие никуда не ушло.
***
В последнее время ей казалось, будто она что-то забыла. Это ощущение приходило к Мейлин внезапно и, чаще всего, в совершенно случайные моменты: во время завтрака, утренней медитации, или перед сном.
Оно казалось зудящей занозой, засевшей где-то глубоко в подсознании.
И в тот день девушка не смогла сосредоточиться на тренировке, раздраженно бросив плоский камешек в пруд. Ветер завыл, обнимая тонкую фигуру Линлин и принёс звук чужих шагов.
Она обернулась, надеясь увидеть Шанью, но…
— О, это ты? Доброе утро, — Инь Эйгуо ослепительно улыбнулся, приветствуя ученицу пика Шаньси, — я и не думал, что встречу тебя в столь уединенном месте.
Странное раздражение загорелось в сердце тёмным пожаром. Это было их с Лан Шанью тайное место. Инь Эйгуо… Казался лишним. Его присутствие не нравилось Линлин.
Она медленно поднялась с примятой травы и натянуто улыбнулась:
— Каждый старается найти свой островок спокойствия.
Намёк был весьма очевиден, но юноша и не думал уходить. Вместо этого, он приблизился:
— Послушай, ты ведь занимаешься зачарованными свитками? Честно говоря, мне бы пригодились подобные на миссиях.
— Разве ты не получаешь особое снабжение от пика Шаньси? — нахмурилась Мейлин. — Я определённо об этом слышала.
— Да, но намного приятней использовать то, что сделано руками близких людей, — лучезарно улыбнулся Эйгуо.