Сказания о волках
Шрифт:
– Нам нельзя вместе с мужчинами, - вновь потупилась она.
– А со мной можно, - рассмеялся Мезеня, протягивая ей вторую ложку.
– Ешь, вона, одни ребра остались.
Зейда зачерпывала по паре крупинок и незаметно отправляла их в рот, усердно пережовывая. Мезене это не понравилось. Кто так ест? Он забрал у нее ложку, зачерпнул полную желтого риса, положил сверху кусок мяса.
– Вот как надо есть!
– и отправил ей в открытый рот.
Девушка едва ворочала челюстями, стараясь справиться с едой, а мужчина, видя ее старания, уже держал наготове следующую
– Я столко сразу нэ магу!
– Могу, не могу, а придется, - смеялся с ней вместе Мезеня.
– Сил-то совсем не осталось!
– Ест сил, - смеялась она.
– Откудова? Худа, как щепка!
– и снова отправил ей в рот следующую ложку.
Так весело для них давно не проходила трапеза. Мезеня с вечными поездками вообще забыл, что такое веселье. Дома несколько месяцев да и то в тайге на промысле, а потом все полгода в пути. Какое уж тут веселье? А для Зейды веселье закончилось, когда умерла мама. Ей было всего десять лет. Она чем-то болела и в последние месяцы вовсе не поднималась с кровати. Потом ей пришлось учиться у тетки готовить еду, вести дом, а позже к ним пришел Сактарбек и посватал ее. Тут начались вообще черные дни. Сколько раз били ни за что, оставляли без еды...
Мезеня заметил, как его суженая погрустнела, тронул за плечо, заглядывая в глаза, но она упрямо отводила их, чтобы этот замечательный нечеловек не увидел, как собирается влага в уголках глаз.
– Что с тобой, Зейда?
– Вспомнила...
– она осеклась, горло сдавила невидимая ладонь.
– Не вспоминай больше никогда, - он обнял ее за плечи, прижимая к теплому боку.
– Все закончилось, - она, не веря, заглянула в черные угли, обрамленные пушистыми ресницами, ища подвоха, но волк смотрел на нее прямо и открыто, заставляя поверить в сказанное.
– Никто тебя больше не обидит.
Ужин они так и доели вместе, сидя на его кровати рядом, а не где-то за ширмой на женской половине. Ей нравилось смотреть в смеющиеся черные глаза волка. Иногда проводить кончиками пальцев по его руке. Таких высоких мужчин Зейда никогда не видела. Приезжали несколько лет назад арабы, но и они не дотягивались до него. А Мезеня удивлялся ее детской непосредственности, с которой она его разглядывает, совершенно не стесняясь. Гладит большие руки тонкими пальчиками, чему-то хмыкает, удивляется. Те же мальчишки забрали пустую посуду из их комнаты с интересом посматривая на Мезеню, на что он только усмехался. Он остановил их и попросил Зейду перевести.
– Пусть принесут теплой воды и мази, чтобы смазать раны на спине Зейды.
Девушка перевела им, мальчишки кивнули и пропали. Через несколько минут появился ее отец со склянкой, женской одеждой и тазом теплой воды, все подал Мезене.
– Бери. Это хороший маз, - сверкнул глазами на дочь, сидевшую на кровати, потупив взор, ничего больше не говоря, вышел из комнаты.
– Раздевайся, Зейда, будем спину лечить.
Она растерянно-стеснительно посмотрела на него, отвернулась, принимаясь снимать свое тряпье, располосованное отцом. Аккуратно положила на кровать рваное платье,
– Так хватит?
– Хватит, - серьезно ответил Мезеня.
Тряпицей, смоченной в теплой воде, он смывал с тощего тела девушки присохшую кровь, осторожно обмывал раны, оставленные кнутом, чертыхаясь и кляня папашу. Свою дочь он точно не отдал бы такому мужу ни за какие деньги и отцом таким он точно никогда не будет. Вспоминая, как относятся в стае к волчатам, улыбнулся. Чистую спину принялся так же осторожно намазывать мазью. Она оказалась нежирная, впитываясь почти сразу. Зейда стояла смущенная, опустив голову. Закончив с процедурой, он выбрал из одежды, что принес хозяин, что-то короткое и легкое, протянул ей.
– Можешь одеваться.
Девушка быстро натянула тунику до середины бедер, повернулась к Мезене и... встала перед ним на колени. Опешивший мужчина кинулся поднимать ее.
– Вот, глупая, - ласково ворчал он.
– На колени забудь падать. Поняла?
– она кивнула, не поднимая головы.
– Посмотри на меня, - попросил он, но девушка покачала головой, ведь нельзя женщине прямо в глаза смотреть мужчине.
– Посмотри на меня, - вновь произнес он свою просьбу. На этот раз ей пришлось поднять миндалевидные глаза, для чего запрокинула голову.
– Молодец. Так и смотри всегда - открыто, ничего не боясь. Ты уже свое отбоялась.
Растерянность сменялась неверием, что прошли ее беды. Что не будет больше Сактарбека и его жен, которые унижали два месяца, показавшиеся ей годами. Что этот русский богатырь защитит от любой напасти. Она подошла к нему, преодолев два шага, крепко обняла за талию, прижалась щекой к широкой груди и зажмурила веки. Мезеня не готов был к такому порыву и немного растерялся, но оказалось приятно - женщина приняла его таким, каков он есть; ласково обнял, стараясь не задеть раны, положил подбородок ей на макушку. Да какая она еще женщина...
Вот так бы и стоять долго-долго, вдыхать запах, чувствовать, как зверь ворочается внутри, требуя своего, но не пришло еще время. Он дождется его и покажет этой крохе, что значит настоящее счастье. Прохладный вечер принес с собой усталость пережитого дня.
– Надо спать укладываться, - негромко проговорил он в макушку.
– Мне негде, - прошептала и невольно вздохнула.
– Со мной спать будешь. У стенки.
– Но, у нас...
Мужчина не дал ей договорить.
– Забудь, что у вас происходит. Отныне у тебя будет другая жизнь, а на кровати нам обоим места хватит. Залезай!
– с улыбкой приказа ей.
Делать нечего, пришлось слушаться. Девушка легла к стенке, как он приказал, отвернулась от него, но мужчина бережно повернул ее в себе, уложил на одну руку и обнял другой. Укрывшись одним одеялом, вскоре стало уютно тепло от горячего тела молодого Мезени, она повернулась на бок, уже не отворачиваясь, а устраиваясь у него под мышкой.
– Удобно?
– Зейда кивнула.
– Так и будем теперь спать, - это было не предложение, это было непреложным фактом, который он не собирается нарушать.