Сказания Ривеллона: Пламенные рыцари
Шрифт:
– Судя по их состоянию, в ту ночь он долго развлекался, – заметила Елена. Махос кивнул.
– Так, теперь перейдем к ногам.
Махос остановил глаза на щиколотках.
– Свежие синяки. Его привязывали.
Елена наклонилась ниже.
– Кожаным ремнем, я бы сказала. При длительном контакте от веревок могли остаться волокна, а от кандалов ссадины побольше.
– Ничего пока точного сказать нельзя. Перейдем к торсу.
На рельефном животе обнаружились следы губной помады. Осмотрев грудь, Махос увидел царапины.
– Ну, хотя бы последние минуты своей
Махос ощупал и осмотрел кисти рук.
– Он содрал кожу с костяшек пальцев. Будто дрался с кем-то, – изрек маг, – но больше ничего интересного нет. Осмотрим голову.
При жизни Риваль был настоящим красавцем. Волосы у него были волнистыми и золотыми. Густые черный брови, орлиный нос и полные губы.
– Темные круги под глазами. Крайняя степень утомления. Даже при занятии любовью такое не может случиться. Из него словно высосали силы.
Махос приоткрыл потемневшие веки.
– Капилляры полопались. Глаза налились кровью.
– Добровольно он не мог бы себя довести до такого, – поразилась Елена.
Махос кивнул и приподнял труп. На спине обнаружились многочисленные раны от ногтей.
– Я начинаю догадываться, что произошло. Нужно вскрыть грудную клетку.
Сделав особый надрез скальпелем, Махос распилил грудину и раздвинул, предварительно закрепив крючьями.
– Сердце сжалось в судороге, – Махос был поражен, – оно не выдержало нагрузки.
Лезвие скальпеля разрезало сердечную мышцу.
– Кровоизлияние. Оно буквально разорвалось. Не думаю, что его заставляли бежать с камнем на спине через всю страну.
Елена прищурилась.
– При таком кровоизлиянии мозг тоже пострадал.
Махос согласился.
Бережно сняв скальп и распилив череп, маг и целительница осмотрели мозг.
– Еще одно кровоизлияние. И есть множество погибших клеток, которые омертвели еще до смерти мозга.
– И что же мы имеем? – спросила Елена. Махос не ответил. Они вместе вернули черепу прежний вид, все зашив и закрепив. Потом взялись за грудную клетку.
– Имеем мы следующее, – маг начал снимать халат и перчатки, – мальчик погиб при занятии любовью. И не простой любовью. Судя по состоянию мышц и сердца, которое было сильным и здоровым, могу с полной уверенностью сказать это. Ужасно сильное изнеможение говорит о том, что в нем сидел словно какой-то паразит, который быстро вытягивал все силы из несчастного. Поэтому капилляры и полопались. Слишком резко все происходило.
Махос замолк. Елена выжидающе на него смотрела.
– Подобное я уже видел. Много лет назад. Настолько много, что я даже стал забывать некоторые подробности. Таких случаев не видели с поры правления темной силы.
Целительница напряглась. В ней пробудился страх.
– В смерти несчастного виноват суккуб, – заключил Махос, и его лицо сильно помрачнело, – женщина-демон, дух страсти, похоти и мрака. Суккубы появляются только тогда, когда начинает пробуждаться нечто темное, по-настоящему могущественное.
– Ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что кто-то нашел запечатанную гробницу с самым страшным кошмаром этого мира. Кто-то желает вернуть
– Кто же?– целительница с трудом сдерживала эмоции.
– О, пусть Феролы в Штормовом замке дают нам ответ!
Глава 8. Штормовой замок
Десятью годами ранее
Управитель Штормового замка, герцог Матиас, потомок древнейшего рода Феролов пребывал в не лучшем расположении духа. Он, мягко говоря, был в отчаянии. Сегодня утром день, который обещал быть таким светлым и насыщенным важными делами, превратился в очередной день кошмара и непонимания. Исчезла еще одна девушка из крестьянской семьи. За последние шесть месяцев такие случаи участились. Пропали уже сорок молодых девушек. Их так и не нашли. Никто даже за все это время так и не обнаружил хоть какие-то важные сведения, чтобы найти злоумышленника. Матиас не знал, живы ли еще несчастные, или же их телами уже пируют голодные волки.
Одна особенность не давала покоя и запутывала еще больше. Девушка, как и другие, была девственницей. Пропала ночью, опять же, как и остальные. Ни следов, ни свидетелей не нашли. Как сквозь землю провалилась.
Единственный, кто худо-бедно помогал герцогу и поддерживал его в трудную минуту, был его придворный чародей Эрохол Вальтсперн. Проку было мало в его помощи, но зато, благодаря чародею, Матиас Ферол мог предвидеть, кто из девушек будет похищен следующей. Но, после того, как вот уже четвертая пропала прямо из-под носа герцога, а именно, из покоев Штормового замка, Матиас совсем опустил руки. Его не утешила даже найденная за все это время бутылочка, которую и выронил похититель. Эрохол исследовал ее и заявил, что девушку сначала напоили сонным зельем, а потом похитили. Ферол опросил всех слуг, кухарок, уборщиц и лакеев по этому поводу. Даже многим пригрозил, но результата не добился.
– Что же мне делать? – спросил у самого себя Матиас, – Алерот недоволен моими ошибками. В своем последнем письме, король Ирений сказал, что Феролы должны принять какие-то меры, иначе ему придется лишить меня титула управителя!
Матиас Ферол беспомощно замолчал. Он посмотрел в темное окно. За ним лил дождь. Ночь была совершенно темной. Тучи заволокли все небо. Лишь вспышки молний на миг освещали суровый мир.
В главном зале замка никого не было. Только герцог с одинокой свечой сидел за большим столом, перебирая куски пергамента один за другим. С каждого листка на него смотрели нарисованные похищенные девушки.
– Но ведь должна быть какая-то зацепка, – прорычал герцог, вставая, чтобы подкинуть дров в камин.
Прошел час. Перевалило за полночь. В этой мертвой тишине Матиас Ферол пытался разгадать загадку, ответ на которую даровал бы ему милость короля и решение всех его проблем. Свеча медленно опускалась. Герцог раздраженно зажег другую, когда треск гаснущего огонька стал невыносим.
За окном рос старый вяз. Его длинные узловатые ветви норовили дотянуться до окна. И сильный ветер им в этом помогал.