Скажи будущему - прощай !
Шрифт:
– Ты меня с кем-то путаешь. Понятия не имею ни о каком Ральфе. Меня зовут Поль Мэрфи. Вот взгляни...
– я протянул ему разрешение на ношение оружия.
– Поль Мэрфи - это я и есть...
Он внимательно изучил бумагу, но тень сомнения по-прежнему омрачала его чело.
– Не обманываешь?
– Зачем? Еще чернила не высохли. Мой приятель поспособствовал, инспектор из отдела убийств, Чарли Вебер. Ты его должен помнить...
Он замолчал, а я забрал из его рук разрешение и убрал в карман.
– Я благодарен, что ты познакомил меня с инспектором. У нас
– Рад за тебя, Ральф. Хорошо, что все так получилось, - теперь ему стало легче.
– Это хорошо с твоей стороны, Ральф, зайти сюда, чтобы сообщить об этом...
– Поль, - поправил я его.
– Поль. Жаль, что у меня так вышло, но ты знаешь, как меня обработали.
– Да ладно, Вик. Я все понимаю, забудем об этом. Я не держу камня за пазухой. По рукам?
– Ну конечно...
Мы пожали друг другу руки, Мейсон расплылся в улыбке.
– Может быть, выпьем здесь за углом?
– Рановато для меня, Вик. Скажи лучше, ты смог бы мне...
– Все, что угодно, Ральф. Тебе нужен "зефир"?
– Поль, - поправил я.
– Да, да, именно Поль...
– У меня временные затруднения с наличностью. Ты не мог бы мне до завтра...
– Сколько тебе нужно?
– Мелочь. Пару сотен. Только до завтра. У нас может выгореть неплохое дельце...
– Ну конечно, конечно, - засуетился он, правда выражения особого счастья на его лице заметно не было, особенно когда Мейсон стал отсчитывать купюры, четыре по пятьдесят долларов.
– Спасибо, Вик, - сказал я, убирая их в карман.
– Всегда в твоем распоряжении. Ты уверен, что завтра обойдешься без "зефира".
– Трудно сказать. Точного расклада я ещё не знаю, но если что, сразу позвоню.
– Я буду держать его наготове - на всякий случай.
– Хорошо. Вик, ты даже не знаешь, как выручил меня сегодня, я ценю твою помощь.
– Ну-ну, - скромно пробормотал он, беря меня под руку.
– Не стоит даже думать об этом. Всегда рад тебе помочь.
– Благодарю...
– сказал я, направляясь к выходу. Он по-прежнему держал меня под руку и семенил рядом.
– Если тебе надоест сидеть дома сегодня вечером, позвони, и я подыщу для тебя что-нибудь веселенькое...
Эх, старина, вряд ли мне станет скучно сегодня вечером, и уж наверняка я не буду торчать в этой меблирашке.
– Буду иметь ввиду, - сказал я, освобождаясь от его руки, и переступая порог гаража.
Когда я открыл дверь нашей квартиры, Холидей сразу вскочила с дивана и двинулась ко мне. Руки она держала на бедрах, а лицо раскраснелось от злости - было видно, что она уже давно дожидалась этой минуты.
– Наконец-то явился!
– выкрикнула она.
– Спокойнее, спокойнее.
Она схватила меня за плечи и горячо задышала прямо в лицо.
– В чем дело? Ты ищешь любой возможности смотаться.
– Пожалуйста, оставь меня, - попросил я.
– Хватит с меня мелодрам, для одного дня слишком много.
– Я торчу тут одна, в этой вонючей дыре...
– Успокойся пожалуйста. Я очень устал.
– Ах-ах! Он, видите ли, очень устал!
– Оставь это. Я потный и грязный, и у меня нет никакого желания продолжать скандал, - я хотел стряхнуть её руки с плеч, но мне это не удалось. Ее глаза горели мстительным огнем, а губы были плотно сжаты.
– Не был я ни с какой сучкой. Единственная сучка, которая мне известна - это ты. А я провел весь день с Мэндоном. Ей Богу.
Она фыркнула от возмущения, и тут же влепила мне пощечину. Я поймал её за руку и хлестко ударил по лицу, но ей этого показалось мало. В её горле что-то забулькало, и она потянулась руками к моей шее. Следующим ударом мне удалось сбить её с ног. Я задрал её платье, умудрился оторвать от него лоскут, вытер лицо и швырнул в нее. Она лежала молча, в вся кипя, и глаза её все ещё горели злобой. Я повернулся, вышел из гостиной и закрыл за собой дверь.
Черт побери, мне стало просто жалко себя. С этими взрывами ярости надо покончить. Она просто дикая самка, эта дамочка, надо вбить ей в голову основы приличного поведения, и скорее всего это придется делать кулаками...
Я оставил на комоде тридцать долларов - все, что оставалось от сорока, полученных от Мэндона. Те же две сотни, что я получил от Мейсона, очутились в часовом кармане моего пиджака. Я уже совсем было выложил пистолет на комод, потом в последний момент благоразумно решил удержать её от такого соблазна, хотя если ей уж очень понадобится оружие, то рано или поздно все равно раздобудет. Так что я ещё раз изменил свое решение и оставил пистолет на комоде рядом со стопкой мелочи, потом разделся и принял ванну. Мне нужно было подготовить себя к встрече с Маргарет Добсон, дочерью Эзры Добсона, эсквайра, из 4100 Уиллоу Крик-Драйв, экс-мэра, экс-губернатора, экс-сенатора, а ныне президента совета директоров компании "Уэтко стил", само упоминание имени которого наводило страх на полицейских и вероятно не на них одних.
Я удобно развалился в ванной, когда вошла Холидей. На ней были только шелковые трусики, чулки и туфли, а в руках она держала порванное мной платье. Холидей замерла на пороге, спокойно глядя на меня. От недавней вспышки ярости не осталось и следа. Она наклонилась и бросила его в ванну.
– Это тебе вместо коврика.
– В следующий раз, когда тебе захочется дать мне пощечину или что-нибудь в этом роде, сначала подумай немного. Мне это очень не нравится. Надеюсь, все кончено, но я тебя прощаю. Не стоит жалеть об испорченном платье, купим тебе дюжину других. Или больше, как сама захочешь.
Она молча повернулась и закрыла за собой дверь. Я повесил платье на край ванны, принял душ, вытерся полотенцем и отправился в спальню, где застал её в раздумье разглядывающей деньги на комоде и мой пистолет. Странно, но меня это ни капли не испугало.
– А где Джинкс?
– спросил я.
– Вышел.
– Куда?
– Не сказал.
– Тебе тоже прогулка не помешала бы.
– Ну, не всем же сходить с ума. А что это?
– Пистолет, неужели не видишь?
– Я имела в виду деньги. Откуда они?