Скажи, что любишь
Шрифт:
Лена обреченно вздыхает:
— Ладно, я сделала все, что могла. Мое дело предупредить.
— У тебя все получится.
— А то! — нервно смеется подруга, — особенно с такой колоритной поддержкой, как твой Смолин.
В общем, с горем пополам мне удается отправить ее на помощь Кириллу. Так этот дурень еще недоволен оказывается и включает ревнивого упыря. Не знаю, как им удается найти общий язык и не поубивать друг друга за эти дни, но новость о моей выписке оба воспринимают с огромным энтузиазмом.
Из клиники меня забирает
Я сижу на заднем сиденье и чуть ли не подпрыгиваю от нетерпения, когда за окном проносятся знакомые улицы. Скорее, скорее, домой. К детке!
Когда приезжаем, водитель собирается помочь мне с багажом, но едва поспевает за мной. Я так тороплюсь, что готова и сумку эту, и его самого закинуть себе на закорки, лишь бы никто не задерживал моего продвижения к цели.
Вход в подъезд. Лифт. Последний рывок и я дома.
Открывает мне Лена:
— А вот и мать пожаловала.
— Где она, — я на ходу скидываю одежду.
— Спит.
— Все хорошо?
— Все прекрасно.
Бегу в ванную, мою руки, потом торопливо переодеваюсь в домашнее и на цыпочках ползу в комнату.
— Она спит, как сурок, можешь не красться, — Лена идет следом за мной, — чистая, накормленная, напоенная.
— Проблем не было? — аккуратно прикасаюсь к маленьким розовым пальчикам.
Какая же она крошечная! Какая хорошенькая!
— С таким контролером, как Смолин? — хмыкает она, — он педант, душнила и вообще самый чокнутый папаша, которого я когда-либо встречала в своей жизни. Зацени.
Выдвигает ящик пеленального столика. Там идеальный порядок. Памперсы ровными стопочками, детская косметика разложена, про одежду вообще молчу.
— И это, если что, не моих рук дело.
Смолин, такой Смолин. Но сейчас я благодарна, что он не позволил моей жизни превратиться в хаос.
— Пока Ксю спит, у тебя есть время принять душ, — подруга потирает лапки, — потом будем пить чай, и ты мне расскажешь все пикантные подробности послеродовой жизни.
В общем Лена сидит со мной до самого вечера. Мы вместе возимся с Ксюхой, когда та просыпается. Потом я рыдаю на плече у подруги от того, что не могу справиться с эмоциями.
— Она такая миленькая, такая хорошенькая, — всхлипываю с блаженной улыбкой, а Лена гладит меня по спине и флегматично приговаривает:
— Совсем плоха старушка стала. Ой, плоха-а-а.
Потом она уходит, а я готовлюсь к первой совместной домашней ночи с ребенком. Немного страшно…
Да что я вру. Жуть как страшно. За эту неделю, кажется, я отвыкла нормально держать ее. Руки, как крюки. Трясутся. Вдобавок она чувствует мое волнение и реагирует на него недовольным плачем.
Очень сложно, особенно если учесть, что я только после болезни и к вечеру накатывает жуткая слабость. Я даже немного начинаю паниковать.
А потом приходит Смолин… Просто открывает дверь своим ключом и, как ни в чем не бывало, заходит внутрь.
— Привет. Ты как?
— Не плохо, —
— Ты бледная и мотаешься, — строго произносит он, — Может, стоило еще пару деньков повременить и остаться в больнице?
Так… он меня из собственного дома сейчас пытается выпроводить?
Я так устала, что у меня нет сил даже на возмущение. Только буркаю угрюмо:
— Со мной все в порядке. А ты пришел, потому что…
Смотрю на него пристально, исподлобья, но Кирилл даже не думает смущаться:
— Пришел, чтобы помочь.
— Мы справимся сами
— Конечно, — кивает, — но не в этот раз.
— Кир!
— Я не оставлю тебя одну с ребенком, в таком состоянии. Ты посмотри на себя – еле на ногах стоишь.
— Все хорошо…
— Не переживай, я буду спать в другой комнате.
Я так офигеваю от его наглости, что даже не могу ничего сказать, а Смолин воспринимает мое молчание, как знак согласия.
Блеск! И что мне прикажете делать с таким гостем?
***
Кажется, из нас двоих кормящая мать вовсе не я…
За эту неделю Смолин так поднаторел в общении с ребенком, что теперь сам учил меня премудростям. Даже стыдно стало, когда начали купать, а я не знала, с какой стороны к ванночке подойти.
В итоге Кирилл сам все делает, подготавливает, а потом еще объясняет горе-матери, как держать, как поливать. Я только диву даюсь. Пялюсь на него не в состоянии скрыть изумление. Очень выразительно пялюсь, и еще безумно хочется его пощупать, чтобы убедиться, что мне не привиделось, и что он настоящий.
— Что? — ворчливо спрашивает Кир, заметив, как я на него таращусь, и даже немного краснеет.
Кажется, своим пристальным изумлением мне удалось смутить ледяного демона.
— Кто ты, и что ты сделал с моим бывшим мужем?
— Очень смешно.
Кутаем детеныша в полотенце и уносим в комнату на столик.
— Может, еще и запакуешь ее сам?
— Легко.
Ему действительно не составляет никаких проблем обработать все складки кремом, потом натянуть памперс и ползунки. С рубашкой правда оказывается сложнее, потому что Ксюша сучит ручонками и никак не получается попасть в рукава. Но в итоге и с рубашкой он справляется. Передает мне полностью готового ребенка, потом приносит бутылочку.
К сожалению, после лекарств, я пока не могу кормить грудью и приходится использовать смеси. Пока дочка чмокает, блаженно прикрыв глаза, я смотрю на нее и реву. От восторга и умиления. Такая хорошенькая, такая миленькая, что словами не передать. Молоко приливает, распирая грудь, и я знаю, что меня ждет веселое доение, но это все мелочи и временные сложности, которые не смогут омрачить радость материнства.
Когда дочка сыто отваливается от бутылочки и засыпает с легкой полуулыбкой на губах, я перекладываю ее в кроватку, и тихо выхожу из комнаты. У меня есть немного времени на саму себя, принимаю душ, завариваю чай и…зову Смолина.