Скажи «да»
Шрифт:
К бару мы подкатили на четырёх машинах. Я приехала с Мишей, Эмир с Лилей, Пашка и Гриша отдельно. Вышли, хлопнули дверцами, Эмир прикурил, закусил сигарету и повёл Лилю ко входу, трогательно придерживая за талию, я вошла с Гришей под руку, Пашка предпочитал замыкающую позицию, а Миша — демонстративно распахивать двери.
Мерзкий бар. Куча мерзких рож. Размалеванные девицы и пьяные мужланы с кривыми ухмылками. Накурено, воняет потом и перегаром, но самым омерзительным было караоке в углу, на возвышенности, где в три горла в один микрофон орали
Музыка стихла, прозвучали редкие аплодисменты, мужики поклонились, один слишком, не удержавшись и рухнув на замызганный пол, его тут же подняли собутыльники и повели за стол, похлопывая по спине, но никто даже не заржал. Заняты были, нас изучали, медленно пробирающихся с единственному свободному столику. И я понимаю почему — он у самого микрофона. Страдать зазря мало кто любит.
Кто-то таращится без стеснения, кто-то исподтишка, с интересом, со злостью, с удивлением, все перемешалось.
— Пива и водки, — сказала подошедшей официантке и она тут же удалилась.
— Спой, Линда, — улыбнулся Миша и слегка кивнул на микрофон.
— Шутишь? — фыркнула в ответ. — Я ещё даже не надралась.
— Не прибедняйся, — хитро прищурился, а Паша хмыкнул:
— Я тоже слышал как-то. Давай, Вишня. Если кому-нибудь не понравится, мы его пристрелим.
— Пока не спел кто-то другой, — сказал Эмир серьезно.
— А вот это — аргумент, — ткнула в него пальцем, а официантка грохнула на стол бутылку водки и поставила рюмки, сунув в них пальцы, чтобы переставить с подноса.
— Пиво со стойки возьмите, — сказала надменно, — я не ишак.
— Сервис, — фыркнула Лиля, а Гриша поднялся.
Добрая половина зала дёрнулась, потянувшись за спину, где носили оружие, Гриня слегка ухмыльнулся и пошёл к барной стойке, вернувшись с шестью литровыми кружками пива в двух руках.
Мы выпили, смачно чокнувшись, расплескав содержимое на стол, продезинфицировали все водкой, в глазах команды искрился озорной огонёк, я покачала головой и поднялась, сказав сипло:
— Щас спою.
Лиля тихонько хрюкнула и замерла с приоткрытым ртом в предвкушении моего позора, Гриша развернул свой стул, демонстративно сев ко всем спиной, я поднялась на (с позволения сказать) сцену, полистала альбом, выбрала песню, потыкала пальцем микрофон, убедившись, что он все еще включён, нажала кнопку на пульте и запела то, что этот бар никогда не слышал и не услышит. Единственное, что умела. Колыбельную.
Повезло, что она из фильма, иначе вряд ли можно было бы рассчитывать на то, что она окажется в альбоме и пришлось бы петь Шуфутинского. Ничего против не имею, но Ленка меня не для того пушистым облачком вырядила. В общем, чудесная композиция Жени Любич, «В белых облаках». Всего две минуты, никто даже не задремал и не испортил момент храпом или гулким ударом лбом об стол.
Музыка стихла, в баре повисла тишина, я заметила ненавязчивое движение, поклонилась и разогнулась с пистолетом на вытянутой руке,
— Ой, вот давай без этого, а? — Эмир бросил на него взгляд через плечо, мужик осел, а я ухмыльнулась, продолжив говорить:
— Для тех, кто не понял намёк и продолжит в том же духе, гарантирую — выспитесь. Остальные могут обменять детское творчество на адекватный дубликатом ценного груза в баре, где пятки не прилипают к полу. И в следующий раз, пожалуйста, будте осмотрительнее, — сделала шаг от микрофона и вернулась обратно, хохотнув: — Чуть не забыла. Жилину привет передавайте.
В зале тут же поднялся шум, но обсуждали далеко не меня. Звездой вечеринки враз стал вышеупомянутый господин, царствие ему небесное.
Миша подал руку, помогая спуститься со сцены, я сунула пистолет под резинку и мы пошли на выход, на ходу кидая по пачке визиток на каждый стол. Подняли немного грязи со дна и довольно.
Уже у самой двери я почувствовала настырный взгляд, слегка повернула голову и тут же развернула обратно, начав пунцово краснеть. Одно дело выступить перед толпой пьяных придурков и совсем другое — перед мужчиной, засевшим в мозгу. И, похоже, во всех остальных частях тела.
— Совершенно нечего стесняться, — сказал Миша, которого я пустила за руль по причине того, что упала лицом в свои ладони и не планировала возвращаться. Никогда. — У тебя отличный голос.
— Как же, — буркнула в ответ, — как на свидание пойти — так он занят, а как по кабакам шататься — так первый.
— Ну так это сегодня, а не завтра, — хохотнул Миша и получил лёгкую затрещину. — Куда едем?
— К тебе, — ответила туманно и Миша поддал газу.
— Я не так себе это представлял, — вздохнул, когда следом за нами, с разницей в минуту, ввалились все остальные.
— Это, вообще-то, моя квартира, — сказал Гриша с укором, а Мишка отмахнулся:
— Не придирайся по мелочам.
Гриша с недоумением в ясном взоре покачал головой и спросил:
— Линда, в бар сегодня спускаться? — квартира у него была прямо над ним.
— Не, — ответила с ленцой, — сегодня отдыхаем. Пусть у Жилина подмётки горят.
Мама-медведица
Отдыхали мы скромно, по-домашнему. Хотя, точнее было бы выразиться так — если бы Гриша не угробил кучу денег на шумоизоляцию, отдыхал бы весь дом. Пожалуй, даже в баре в ту ночь было тише, чем у нас.
— Мама дорогая… — простонала Лиля рядом, а я прикинулась трупом.
— Никогда бы не подумал, — услышала ворчливый голос Паши откуда-то со стороны моих ног, — что проснуться в одной постели с двумя красотками так больно.
— Дыши реже, — отозвался хмурый Эмир с пола, — иначе я опять захмелею.
— Типа ты уже протрезвел? — язвительный более обыкновения Пашка.
— Яичницу будете? — Гришу ничем не проймёшь, стоит в дверях с лопаткой наготове и выглядит живым, в отличии от Миши, отрубившимся на кресле.