Скажи «да»
Шрифт:
— Ты за это ответишь, — проворчала, убирая руку.
— Должно быть угрозой, но почему-то не страшно, — засмеялся тихо и подошёл, застёгивая последнюю пуговицу. — Зачем к отцу?
— Узнаешь, — ответила, слегка ухмыльнувшись.
— А вот сейчас немного не по себе, — ответил со смешком, а я демонстративно развернулась и пошла на выход.
В последний мой визит отец буквально завалил меня намеками, но я их все пропустила мимо ушей, сосредоточенная над тем, чтобы раньше времени не встретиться с бабкой. Если честно, я по ней совершенно не скучала: детство было безрадостным,
Я посигналила у ворот, через пару минут они открылись и я проехала на территорию. Вышла из машины, дождалась, пока Саша подойдёт ближе, взяла его за руку и пошла к двери, где поджидал отец с улыбкой через все лицо.
— Мы за Кариной, — сказала вместо приветствия, а Сашина рука слегка дёрнулась в моей, а в следующую секунду он с силой сжал мои пальцы.
— Не хочешь представить мне своего молодого человека? — спросил с хитрой улыбкой, а я хмыкнула:
— Так Игорь представил, — и прошла в дом, окутанная уже привычным криком малышки.
— Как-то так, — вздохнул Саша и заторопился следом.
Карина надрывалась в кроватке, в детской был хаос, я стиснула зубы и вытащила ее, тесно прижав к себе и похлопывая по спинке, пока она не успокоилась.
— Собирай все, — сказала Саше и он тут же приступил к делу.
Отец принес сумки и пакеты, помогая, сборы больше напоминали эвакуацию, а когда мы подошли к входной двери, по лестнице со второго этажа практически кубарём спустилась Вика, закричав:
— Нет! Нет! Прошу, Линда, оставь!
Подбежала и вытянула руки, глядя на меня со слезами на глазах.
— Зачем она тебе? — спросила удивленно.
— Она моя, моя! — воскликнула, пытаясь забрать Карину, но я сделала шаг назад.
— Виктория, не устраивай сцен, — сказал отец сурово, — все решили.
— Это ты решил! — закричала сестра, роняя горючие слёзы. — Ты!
Карина вновь начала рыдать, а я шикнула:
— Приди в себя. Ты пугаешь ее.
— Я все, я все, — затараторила, торопливо вытирая слёзы и протягивая руки, — отдай, Линда, умоляю, отдай.
Я поцеловала девочку и переложила в ее трясущиеся руки, а она тут же прижала к себе и начала баюкать ее, прижавшись к головке щекой, прикрыв красные от слез глаза, успокаивая и ее и себя. За трогательной сценой воссоединения наблюдал Зыков, спустившийся вслед за Викторией, подошёл к ней сзади и обнял, тяжело выдохнув и одними губами сказав мне «спасибо». Во взгляде туман, за которым отчётливо видно страх. Бойся, урод, ты жив только потому, что отец моей племянницы.
— Чаю? — спросил довольный до неприличия отец.
— Ибица-херибица, — проворчала недовольно, скинула туфли и пошла на кухню ставить чайник.
— Дочка, не злись, — сказал отец мягко, проходя следом, пропуская Сашу и закрывая дверь, — это первый раз, когда она взяла дочь на руки.
— Это называется послеродовая депрессия, — сказала нервно, разворачиваясь и сверкая глазами, — ей помощь нужна была, забота и, мать ее, тепло! А не то, что вы с Игорем придумали! Такой же манипулятор, как и он! — грохнула на плиту чайник, а он поморщился и вздохнул:
— Ты
— Знаю, — буркнула недовольно и выдохнула, сказав спокойнее: — Но одно другое не исключает.
— Согласен, — сказал мягко и подошёл, включив огонь под чайником, — Виктория действительно была расстроена и, едва смогла ходить после родов, поехала отдыхать. Вошла во вкус, не появлялась три месяца, пока Ростислав не нашел ее и не настоял на разводе. Тогда она вернулась, к дочери не подходила, практически не выходила из комнаты и не реагировала на все мои потуги. Пока ее не было, у меня появился неожиданный гость, Константин, хотел увидеть дочь, но так же, как и я, совершенно не знал, как с ней управиться. Ей нужна мать, ты сама знаешь, лучше других. А месяца полтора назад он приехал вновь. С Викторией при закрытых дверях поговорили, я не знал о чем. После уже, когда ты приезжала в расстроенных чувствах, вывел Константина на разговор. Два балбеса… — отец вздохнул и покачал головой, — решили, что если у тебя не будет работы, ты станешь чаще приезжать, привяжешься ещё сильнее к Карине и заберёшь ее. Вот, дождались. Хотя, похоже, Константин не так беспросветно глуп, как показалось изначально. И Викторию неплохо знает. Так что Игорь тут абсолютно не при чем, как и я, по сути.
— Да неужели? — спросила ехидно, а он ухмыльнулся и покосился на Ларионова, ответив:
— Должен же я был убедиться, что внуки у меня ещё будут.
Ларионов скупо улыбнулся, а я выключила чайник, сказав тихо:
— Поедем мы.
Отец кивнул, обнял меня на прощание, а я поехала к дому, косясь на Сашу. Всю дорогу мы молчали, но возле дома я не выдержала и спросила:
— В чем дело?
— Все в порядке, — ответил с готовностью, — завтра в семь?
— Да, но… — пробормотала невнятно, но он не дал договорить, заткнув мне рот поцелуем. Быстрым, лёгким, тут же вышел и заторопился к своей машине.
Я не находила себе места весь оставшийся день. К вечеру поехала к нему в офис, Кирилл от входа сообщил, что его нет, я навестила своих, немного отвлеклась, глядя на улыбающегося Мишу, но, едва вышла на улицу, вновь накатила нервозность. И я поехала в сервис к Кошелеву под предлогом забрать свою машину, но и там его не было.
— Дим, какой адрес с прописки в его паспорте? — спросила со вздохом, валившись в его кабинет.
— В чьём? — закосил под дурака, ухмыляясь, но под моим взглядом скривился и проворчал: — Нехер на меня так смотреть. Сейчас пришлю.
И я получила сообщением фотографию разворота со штампом. Квартира в центре, между его офисом и салоном, пешком в обе стороны минут по пятнадцать. Все по-честному. Улыбнулась и рванула туда на своей вишневой красавице, почувствовав себя в своей тарелке.
Дом новый, восемь этажей, территория за шлагбаумом, машину я оставила за ним и прошла на своих двоих, разглядывая двор. Огромная детская площадка, ухоженный газон, лавки, камеры и ни одной машины, а подъездная ведёт на подземную парковку. Неплохо, Ларионов, очень неплохо. Только впустит ли он меня? Прощание было не слишком многообещающим.