Скажи герцогу «да»
Шрифт:
И даже окажись этот слух верен, его мнение о ней осталось бы неизменным. Люк знал, как искусны распутники в соблазнении юных девушек, — насмотрелся на братца и его папашу.
Люк кипел от ярости из-за того, что вынужден был покинуть поместье, не успев предупредить леди Дженис о намерении Грейсона ее соблазнить. За то время, что нянчился с подвыпившим сэром Майло, Люк разработал план, как ночью сбежать из деревни и вернуться в поместье, пока несчастный пьяница спит, а к утру возвратиться в Брамблвуд. Но вместо этого ему пришлось всю
Только ближе к вечеру пропойцу одолел хмельной сон, и Люку представилась возможность осуществить задуманное.
Всю дорогу до поместья он тешил себя надеждой, что Дженис не забудет его предостережений насчет Грейсона и прислушается к голосу собственного разума. Одна только мысль, что этот подонок оказывает ей знаки внимания — отодвигает для нее стул, низко склоняется к ней, хвалит волосы, — причиняла Люку почти физическую боль. В этот момент он даже забывал про дневник — главное, чтобы с ней ничего не случилось.
И вне всяких сомнений, как только позволит погода, она должна покинуть Холси-Хаус.
Ему нестерпимо было даже думать об этом — он и не станет.
Идти по рыхлому снегу было трудно, и путь до подъездной дороги к Холси-Хаусу занял почти час. Конюшни располагались в стороне справа. Люк посмотрел на небо и заключил, что время приближается к полночи.
Возможно ли, что леди Дженис еще не спит? И если так, то что делает?
Кстати, хотелось бы знать, что сейчас делает Грейсон.
Люк молился, чтобы их разделяло множество комнат, этажей и дверей, причем дверей запертых.
В конюшне Люк встретил единственного конюха и отправил спать, заверив, что сам запрет все двери на ночь, а затем поспешил выставить зажженный фонарь в южное окно.
День выдался на редкость долгим, Люк еле держался на ногах от усталости, но знал, что должен поговорить с леди Дженис. Непременно.
Она пришла гораздо быстрее, чем он мог надеяться. Неужели сидела, уже одетая, перед окном своей спальни в ожидании его сигнала? Она буквально влетела в дверь, к тому же без шляпки, так что коса болталась из стороны в сторону. Башмаки и подол накидки были в снегу и брызгах грязи — видно, бежала от дома до самой конюшни.
— Вас так долго не было, — сказала Дженис, едва отдышавшись.
Люк взял фонарь, и они направились в дальний конец конюшни, к Эсмеральде и ее щенкам.
— Как вы здесь? Что нового? — стараясь не выказывать особой заинтересованности, спросил Люк.
Дженис откинула косу назад.
— Полно событий. А у вас?
— Казалось, им не будет конца. — Потому что он не мог видеться с ней.
Они остановились перед денником, и Люк, как и прежде, повесил фонарь на гвоздь. Щенки стали еще активнее, и Эсмеральде, бедняжке, приходилось прилагать
Дженис оперлась рукой о дверцу и рассмеялась:
— Ох, как же приятно их видеть!
— Вы не заходили к ним сегодня?
Она отрицательно покачала головой:
— Нет, по правде говоря: не было времени — пыталась отыскать дневник вашей матери. Мне пришлось рассказать все служанке: может, она и кажется эксцентричной, но совершенно надежна и полностью заслуживает доверия. И кроме того, она может посещать такие места, куда я не имею доступа, а также поговорить с другими слугами.
— Я искренне надеюсь, что она проявит больше находчивости, чем это было в вашей карете.
— Совершенно в этом уверена. Но вернемся к моим дневным занятиям. После того как просмотрела каждую книжную полку в библиотеке герцога и ничего не нашла, я посетила ее светлость. Она была в образе королевы, а когда она в таком состоянии, то, видимо, не знает, кто есть кто. Позже она снова превратилась в дружелюбную вдовствующую герцогиню, но я подумала, что еще слишком рано спрашивать ее о вашей матери. Я понимаю, что вы дали мне всего неделю, чтобы отыскать этот дневник, но мне приходится действовать осторожно.
Она была так близко, что Люк никак не мог сосредоточиться.
— Что-то вы сегодня молчаливы. То есть говорите столько же, сколько всегда, — съязвила Дженис, так и не дождавшись от него хоть какой-то реакции на свои слова.
— Не случилось ли чего-то еще в этот богатый событиями день? — наконец выдавил Люк.
Девушка глубоко вздохнула:
— Сказать по правде, случилось.
И она поведала, как отвезла ее светлость в малую гостиную и о драме, разыгравшейся вслед за этим. По крайней мере ту ее часть, когда герцог приказал ей развернуться и отвезти вдовствующую герцогиню в ее спальню.
— Вы так ему и сказали: чтобы не препятствовал вам? — Люк не мог в это поверить.
— В сущности, да. Я не могла допустить, чтобы герцогиня покинула эту гостиную, так и не взглянув на пейзаж, открывающийся из ее огромных окон. Но затем…
Дженис замолчала, и Люк мягко ее подтолкнул:
— Затем что?
— Герцог сказал, что его дядя Эверетт утонул в том самом пруду, который скрывают деревья, хорошо видные из того самого окна. А ее светлость заплакала…
Эверетт. Отец Люка.
Услышать, каким образом он умер, было подобно удару в солнечное сплетение.
Лицо Дженис вспыхнуло жарким румянцем.
— Я тогда почувствовала себя полной идиоткой. Ведь я старалась помочь.
Люк с трудом пришел в себя и попытался вникнуть в суть ее слов.
— Нет, вы не должны себя винить. Вы же хотели помочь…
Ее храбрость достойна восхищения. Если бы только она знала, с каким чудовищем вступила в единоборство. Но он не мог позволить себе сказать ей об этом.
— Значит, вы намерены убедить Холси переселить герцогиню в другое крыло?