Скажи герцогу «да»
Шрифт:
Она оставила дверь конюшни широко открытой. Люк стоял в дверном проеме и наблюдал, как она стремительно шагает к темному дому, энергично размахивая руками, а коса раскачивается в такт шагам. Она поскользнулась разок на заледеневшей тропинке, но удержалась на ногах и продолжила путь, не замешкавшись ни на секунду.
Над головой сияла полная луна, подобная серебряной тарелке на чернильно-черной скатерти. «Запомни это, — думал Люк. — И запомни чудесную девушку. Дженис». Он все же позволил себе называть ее так.
Когда наступит
Глава 20
Дженис, стараясь не шуметь, поднималась по главной лестнице Холси-Хауса. Ее мутило при воспоминании о том, как любезен был герцог всего лишь прошлым вечером на этих самых ступеньках. Он сказал ей, что от нее исходит сияние.
Как же низко с его стороны льстить ей в лицо и строить козни у нее за спиной!
Лестницу этой ночью озаряло только сияние луны, проникавшее сквозь фрамугу над парадной дверью. Но этого было достаточно, чтобы девушка увидела, что часы в холле показывают половину третьего. Все кругом было тихо. Желудок скрутило спазмом, и она задумалась, удастся ли заснуть. А выспаться было необходимо — предстоял очень непростой день, когда ей понадобится вся ее сила духа.
Как она была наивна, когда переживала, что не любит его, как мечтала влюбиться… Он был так внимателен и предупредителен во время их прогулки в оранжерею и портретную галерею, а также необычайно добр со своей бабушкой. Он был, несомненно, умен — Дженис желала бы видеть своего спутника жизни именно таким наряду с приятной внешностью. К этому прилагался высокий титул и огромное состояние, вполне достаточное, чтобы избавить ее от сомнительного положения в свете и позволить родителям гордиться ею. Казалось бы, что еще желать? А она предпочла ему простого грума… И еще это непристойное пари…
На полпути вверх Дженис внезапно остановилась, ощутив покалывание в затылке. У нее возникло чувство, будто за ней наблюдают, и она взмолилась: если там действительно кто-то есть, пусть это будет женщина. Теперь Дженис лучше понимала гостий герцога и сумела бы уговорить держать ее ночные прогулки в секрете.
Но Господь не услышал ее молитву. Оглянувшись, она увидела у подножия лестницы мужскую фигуру, и лунный свет не оставлял сомнений, что это сам герцог Холси. Сердце едва не выскочило у нее из груди, но она крепко вцепилась в перила, стараясь подавить панику.
— Добрый вечер, ваша светлость.
Он тихо рассмеялся.
— Спускайтесь, леди Дженис, и мы побеседуем о том, куда вы ходили. Хотя я уже знаю. — Он наклонился и поднял клочок сена с вымощенного мраморной плиткой пола. — В конюшню. В который уже раз.
Она спустилась на несколько ступенек.
— Да, вы правы: я навещала…
— Собаку и щенков?
— Откуда вы знаете?
Он скрестил руки на груди.
— Я хозяин поместья, миледи, и знаю обо всем, что здесь
— Не совсем так, ваша светлость. Вы вообще не знали, что я должна была приехать.
— Ну почему вы такая неугомонная, дорогая? — Он коротко рассмеялся. — Знаете ли, это меня завораживает. В самом деле. Вы говорите «нет» только мне, в то время как всем остальным: миссис Фрайди, герцогине, другим моим гостям, — «да». И не думайте, что я ничего не знаю об этом груме. Вы ответили ему «да», леди Дженис?
Его тон был льстивым и вкрадчивым, словно ему и вправду хотелось, чтобы она признала, что вступила в скандальную связь с другим мужчиной.
Внезапно у нее подкосились ноги, и ей пришлось опуститься на ступеньки.
— Чего вы хотите от меня, ваша светлость? — Она прижала ладонь к груди, пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце, и ощутила внезапную вспышку острой тоски по Люку.
— Я хочу, чтобы вы спустились сюда. Сейчас же. Мы закончим наш разговор в библиотеке.
— Нам не о чем разговаривать. Можете взять свои слова назад. Ваше предложение я не приму и замуж за вас не выйду. Мне известно о пари.
Наступила короткая пауза.
Герцог поставил носок сапога на ступеньку, опираясь рукой о перила.
— Значит, это грум вам сказал?
— Не знаю, какого грума вы имеете в виду. Мне сказал мой собственный кучер. — Она свободно могла сослаться на Оскара: уж его-то герцог уволить не мог. — С вашей стороны это было очень низко.
Он не заслуживал, чтобы его называли «ваша светлость», и больше она никогда не станет. У нее совершенно расшатались нервы, к глазам подступили слезы.
— Не сомневаюсь, что услышать об этом вам было неприятно, — мягко сказал Холси, и его тон еще больше вывел ее из равновесия.
Он выпрямился.
— Пойдемте в библиотеку, и я налью вам немного бренди. Нам обоим не мешает выпить.
В первый раз за все время Дженис решила не возражать. Ей нужно было кое-что прояснить. Она пробыла здесь всего несколько дней, а дела уже складывались не просто. Совсем не просто.
Она встала и спустилась по лестнице, гадая, не совершает ли огромнейшую ошибку. Но если бы она сейчас отправилась в постель, то все равно не смогла бы сомкнуть глаз. А так они смогут закончить разговор.
Герцог ждал ее внизу, но руку не предложил. И слава богу. Потому что она бы не приняла. Они прошли бок о бок по коридору, в котором становилось все темнее по мере удаления от холла, залитого лунным светом.
Когда они вошли в роскошную библиотеку — неотъемлемый атрибут цивилизованной жизни, — Дженис остановилась у входа, в то время как Холси зажег лампу и налил два бокала бренди. Когда он протянул ей один, их пальцы соприкоснулись, и она мгновенно почувствовала отвращение, хотя приложила все силы, чтобы этого не показать, иначе опустилась бы до его уровня.