Скажи им, что я сдался
Шрифт:
— Раз, два, три, четыре, пять, — тащится в чулан Диль, — пора бежать. Из темноты придёт, поймает и сожрёт. Раз, два три, четыре пять! Постарайся не дышать. Угадай-ка по шагам, кто идёт из-за угла…
— Что за жуть?
— Добрый дядька научил в детстве в прятки играть. Даже считалочке обучил.
— Добрый?
— Если бы не он, нас бы поймали раньше. Ой, отстань, — бормочет Диль, заслышав очередной вдох Ёна перед вопросом. — С ног валюсь.
Ён и сам порядком устал. Хотя холодная вода на время придала сил, теперь снова клонит в сон. Он понимающе оставляет Диля в покое и направляет
— Ему делали операцию? — шепотом спрашивает он. — Вливание? — Врач неохотно кивает. — Получается, головные боли и спутанная речь — побочные эффекты?
— В каком-то роде, — Врач снова кивает. — Это деградация. Его сознание постепенно растворяется. Он даже не понимает, что говорит неправильно. Так что всякий раз, когда ты его поправляешь, то просто напоминаешь о том, что дела у него плохи. Я, если честно, поражён его выдержке. Нужно иметь нехилую силу воли, чтобы отделять своё сознание от сознания-паразита. Но однажды одно из них проиграет. Как показывает практика, побеждают высокие технологии. — Врач улыбается, но безнадёжно так, с грустью.
— Разве нельзя избавится от вживлённого чипа?
— Не всякий яд имеет противоядие, — Врач наконец собирает волю в кулак и быстрыми пинками отправляет испорченную одежду в пакет. — Сам посуди. Чип сделали частью его мозга. Что будет, если попробуешь его удалить? В лучшем случае, растение, а не человек.
Ён не согласен, но спорить смысла не видит. Это необразованному врачу кажется, что выхода нет. Вот если за дело возьмутся профессионалы, то конечно найдут способ. Вот закончится этот кошмар, и каждый получит своё. А как же иначе? Ради чего тогда стараться и мучиться? И если Диль заслужил быть здоровым, то его вылечат. Если сам он никого убивать не хотел, а принуждала его воля Деда, разве честно, что он, страдая всё это время и стараясь не сойти с ума, продолжит отвечать за чужие преступления?
Ён проскальзывает в чулан. Диль не храпит — не спит, значит, ещё, — но Ён всё равно старается быть потише. Между лежанок, которые постелил Врач, горит лампада. Ён заваливается на спину и смотрит в потолок. Закрывает глаза.
«Раз, два, три, четыре, пять,
Пора бежать…»
Откуда не возьмись в мыслях всплывает считалка. Чёртов Диль! Кто тянул его за язык на ночь страшилки рассказывать? Ён поворачивается на бок.
«Из темноты придёт,
Поймает и сожрёт…
Со стороны улицы за стенкой слышатся вскрики. Ён поворачивается на другой бок.
— Да спи уже, — зевает Диль. — Не съест тебя никто… Я теперь сильный. Сначала пускай меня победят…
Глава 6–1. Бесконечная история
После случившегося Дед утихает. Видимо, понимает, что Ён ему не Диль и сломается быстрее дешёвой микроволновки. Поскольку лёгкостью характера Дед не отличается, он предпочитает держаться от хрупкой вещицы в своей коллекции подальше.
На самом деле, его план даёт свои ростки. Вер Изу, по словам Диля, точно знает, что Ён был на открытии церкви имени Великого Гао, и даже подозревает его в диверсии. Ему не удалось поймать нарушителя и владельца злосчастной воли Гао, хотя тот маячил у него под носом, что заставляет его терять голову.
— Однажды он оступится, —
Сейчас люди Вера Изу рыщут на пограничьи — за стены пока не суются — в поисках места, где мог бы укрыться Ён. Когда же он узнает, у кого прячется Ён (вернее, кто его прячет, сам-то он по первости и не напрашивался на такую благосклонность и ни от кого её не ждал), непременно захочет переговорить с Дедом.
— Почему бы просто не сообщить ему, что я у вас?
— Дед хочет вымотать Вера Изу.
— Вымотать? — Ён следит за тем, как Диль поддевает под футболку широкий пояс с отделениями под верёвку, крючки, липучки и прочую мелочь «на всякий случай». — Мы же только до Со Вы собираемся? — уточняет он.
— Ага.
— Тогда зачем…? — До Ёна доходит. — Я не собираюсь больше падать с высоток.
— Ага.
— Что за ерундистика? Мне не пять лет…
— Ага. — Диль зачем-то поправляет мятую футболку.
Из-за того, что размера она большего, чем необходимо Дилю, сейчас кажется, что под ней ничего нет. Раньше Ён наивно предполагал, что у него просто нет подходящей одежды, и носит он то, что попадётся. Теперь ему становится неловко. Даже в плане простого выхода в город Диль действует продуманнее, чем Ён живёт всю свою жизнь. И кто же из них действительно глупый?
— Зачем выматывать? — бубнит Ён, возвращаясь к разговору.
— Чтоб помучался.
Ответ простой, но Ёна настораживает.
Получается, что обе стороны этой игры в кошки-мышки уверены, что воля Гао не несёт в себе ничего хорошего.
— Раз Дед не жалуется на то, что ему недолго осталось, и действовать нужно побыстрее?
— Быстро не значит как придётся, — замечает Врач. — Иногда важно не то, что твой враг умер, а то, как.
Ёну больше по душе сценарий, где злодей получает по заслугам, а его жертвы обретают покой и живут прекрасную жизнь. В отличие от Деда, его целью является счастливый конец не только для себя любимого.
— Мы ненадолго, — предупреждает Врача Диль. — Сильно с местными не ругайся, пока меня нет.
Недавний незваный гость наводит-таки шороху. Ён пока не выяснил, кто это, но парень отнюдь не простой, раз даже Диль просит лишний раз не нарываться.
Врач коротко кивает. То ли говорит, что понял, и на рожон лезть не будет, то ли прощается, то ли вообще не слышит, о чём там Диль, знай себе, талдычит, а кивает на автомате — поди разбери!
Диль не любит темноту, но из-за того, что теперь вместе с ним в город выбирается ещё один человек, он вынужден идти через сквозной холл Серого дома.
Ён уже догадался, что брелок, прикреплённый к поясу штанов, помогает ему перемещаться на большие расстояния. Диль готов откупиться любой частью тела, лишь бы лишний раз не терпеть темноту. Однако он не смеет подвергать такой же опасности кого-то другого. Сам об этом не говорит, но сквозь его потоки речи проскальзывает и полное отсутствие страха за свою жизнь, и осознание ответственности за чужую. Второе ему, вероятно, навязывает Дед, за что Ён благодарен. Он с радостью бы больше не повторял тех скачков в пространстве.