Шрифт:
Она парила над окном третьего этажа. Зависнув в воздухе, наблюдала за тем, что происходило в квартире: скандал, муж и жена ругались на кухне. Он пытался ужинать, она стояла над ним и выговаривала, совсем не то, что произошло за это день, наверно, минимум
Ведьме вдруг стало очень стыдно, и она перелетела к соседнему окну, в котором горел ночник и, совсем ещё юный мальчишка спал в своей кровати.
До Ведьмы доносились ещё слова жены, выговаривавшей мужу о безразличии к семье, что он совсем не обращает на неё внимания, всегда пропадает на работе и вообще, последние несколько месяцев просто ночует дома.
А она слышала и понимала о чём идёт речь, ведь всё время этот глава семьи проводил у неё, Ведьмы, ставшей из-за услышанного самой себе ненавистной. «Ну да ладно, – говорила она сама себе, – зато я почувствовала, что такое настоящая любовь. А времени, действительно, осталось совсем немного, и я оставлю его. Оставлю навсегда».
Всё-равно, чувство разбитости не покидало её. Совсем уж без настроения она прилетела на свой балкон, сняла остатки одежды и присела на старый, столетней давности стул. Взяла с бетонного пола кружку с давно остывшем кофе. Закурила.
Выдыхаемый дым медленно, большим серо-белым облаком поднимался вверх. Было душно и ни единого дуновения ветерка. Город готовился ко сну.
Никак не выходи из головы услышанный скандал. Как женщина, она очень понимала его жену. Она ничего не знала,
Этой ночью она больше не летала. Погрузившись в тоску и уныние, сделала несколько пасов руками и, в начале, подул лёгкий ветерок, а, примерно через час, звёзды постепенно закрыли тучи и пошёл легкий и мелкий, словно слёзы, дождь.
Прохлада опускалась постепенно: в начале воздух наполнился жаром, тёплым и тяжелым паром. Воздухом тягучим. Липким. Но асфальт начал остывать. За ним остыли стены, и спасительная прохлада опустилась между улочек и домов вытеснив духоту с узких улиц города.
Ведьма сидела на своём балконе насквозь промокшая. В ночной рубашке, с которой капали и капали, будто слёзы, уже крупные дождинки.
Всё капалась она в себе. В услышанном: «Зачем – думалось ей, – Зачем я думаю о нём. О ней…»
Злополучное «Зачем» превращалось из грусти в ненависть. Ведьма наливалась силами и силы эти, готовы были гроздьями винограда сорваться вниз!
– В жопу! – громко произнесла она.
Резко, на одной ноге, развернулась и вышла с балкона, на котором ещё моросил дождь. Прошла через тёмную комнату в кухню. Открыла, почти на ощупь, холодильник. Морозильную камеру. Достала уверенным движением руки бутылку водки, старую, помутневшую от пыли, рюмку.
Конец ознакомительного фрагмента.