Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы
Шрифт:
— Юран, — тихо произнес хранитель, но голос его тяжелыми гортанными звуками заполнил все пространив лесного домика, — Что я тебе говорил?
— Но Валко, — заломила светлые брови Юран.
— В ней есть тьма, но и в тебе есть тьма. Один раз я уже изгонял ее из тебя. Вспомни, что ты мне тогда обещала?
— Я…, — замялась женщина.
Сероглазый блондин грустно взглянул из-под длинной челки.
— Ее Тьма гораздо сильнее, но Свет ее так же силен. Посмотри на пламя, Юран. Что ты видишь?
Женщина повернула голову к огню, но тут
— Я не могу. Глаза щиплет.
— Оттого и щиплет, что Свет ее слишком ярок, как и пугающе темна ее Тьма. Все потому, что наша гостья может быть для кого-то истинным благом, а для кого-то страшной бедой, смотря какой стороной повернется. Своей завистью ты пробудила в ней Тьму. Чему ты позавидовала, Юран? Ее красоте? Ее магии? Ее силе воли?
Зеленоглазая хозяйка дома отвела взгляд.
— Она так говорит, словно ее внешность ничего для нее не значит. И Сила, и могущество, для нее все пустой звук. Что же тогда важно?
— Верность, — подала я голос, — Порядочность. Честь. Достоинство. Любовь. Искренность.
Юран посмотрела на меня круглыми глазами, словно впервые услышала о таких понятиях, и я тоскливо улыбнулась. Бесполезно, слишком велика наша разница в воспитании, как личностном, так и духовном.
— Забудь, — махнула я рукой, и только сейчас почувствовала боль.
Посмотрела на руку и поморщилась, на ладони красовались три четких полумесяца от ногтей — перестаралась. Зато на душе так спокойно стало, и силы появились и уверенность — справлюсь, обязательно справлюсь. Ирон еще гордиться мной будет, а Роди втык получит за "лягушечку", пусть даже мне это померещилось, а Дым… Ну, с Дымом у меня разговор будет особый. Интриган хвостатый.
— Она меня пугает, — прошептала Юран, прижимаясь к плечу мужчины.
— Уже нечего, — хранитель сперва приобнял, а потом отстранил женщину, но далеко не отпустил, так она и осталась стоять рядом: — Она справилась.
— Но, что это было? Мне показалось, в моем доме стало тесно от её Силы.
— Не только от её, — серые глаза мужчины внимательно на меня посмотрели, — Здесь были и другие. Ты удивила меня, призванная.
Я озадаченно приподняла брови. Чем можно удивить того, чьи силы почти безграничны, хотя и направлены исключительно на защиту королевства.
— Когда ты пришла в Лиен, я чувствовал твою связь с хранителем Ристана, сейчас же к ней прибавилась связь с алхимиком и светлым магом. Оба они сильны. Но, что ты будешь делать, когда они встретятся?
— Они уже встретились, — расслабилась я, разговор вошел в спокойное русло, — Столкновение было фееричным, но мы справились.
Молодой мужчина сощурил левый глаз, и его лицо сразу стало насмешливо — веселым. Симпатичный у него облик — располагающий.
— Ну, почти, — вздохнула я, понимая, что на этом поприще мне еще работать и работать.
— Не понимаю, — нахмурилась женщина, и взгляд ее, обращенный ни меня, был задумчиво — недоуменным.
Валко нежно погладил ее по руке, которая лежала
— Прости, Юран, — и, обняв за талию, усыпил — это я поняла, когда за секунду до того, как женщина обмякла, знакомая дымка, заскользила по его руке, — Ты не готова.
Хранитель подхватил женщину на руки и отнес в постель, а уложив, заботливо укрыл одеялом.
— Кто она?
Мужчина недружелюбно взглянул исподлобья.
— Я не о вашей личной жизни, — подняла я обе руки в защитном жесте, — Это меня не касается. Я о Силе. Кто она?
Взгляд Валко потеплел и он ответил:
— Шаманка.
— А — а! — воскликнула я. Действительно, она же говорила о каких-то духах, как же я сразу не сообразила: — Но что с ней случилось? У меня такое чувство, что она моложе, чем кажется.
— Темный, — зло обронил Валко, и грусть в его глазах стала безмерной, — В уплату долга забрал двенадцать лет ее жизни.
Я нахмурила брови.
— За что?
— Молодая была. Алхимика полюбила.
— И что? — в недоумении покосилась я на спящую шаманку, — За это двенадцать лет жизни? За любовь?
— Не за любовь — за призыв, — тяжело вздохнул Валко, — Юран самого Темного призвала.
— Зачем? — опешила я.
— Чтобы спросить, как заставить алхимика полюбить ее.
— Спросила? — скривилась я от слова "заставить".
— Спросила, — поморщился хранитель, усаживаясь в кресло, которое для Валко — человека было огромным, но это не смутило блондина, видимо, привык.
— И Темный ответил?
А про себя подумала, что Юран шаманка-то не из последних, раз ей удалось вызвать Темного, или ей повезло, хотя можно ли назвать везением, призвать самого дьявола.
— Ответил, — кивнул мужчина.
— И?
— Что он ей рассказал, я не знаю, но Юран советом воспользовалась.
Хм — м, я или чего-то не понимаю, или Темный здесь, как божество — антагонист, а не чистое зло. Как-то я уже задавалась этим вопросом, но внятного ответа не получила.
— И? Полюбил?
— Темный, он и есть Темный, — гневно прорычал хранитель, от чего я невольно втянула голову в плечи — медвежий рык, всё-таки, — Алхимика он предупредил, и ничего у Юран не получилось. Но тех унижений ему показалось мало, и он взял свою плату сразу, только алхимик отверг Юран.
Н — да, и почему у меня такое чувство, что наказали обоих. Заметка на будущее, не призывать и не спрашивать ничего у Темного. Цена его ответа слишком высока.
— Не знала, что алхимики такие завидные женихи, — усмехнулась я, пряча банальный интерес, чем же такие, как Роди и Лик привлекают женщин. Обихаживать они умеют, тут не поспоришь; умом не обделены, что радует; чувством юмора тоже; в постели, про Роди не знаю, но Лик-то королеву устраивал, (а уж как массаж делает! М — м-м. Так, не думаем об этом, не думаем) а в остальном… Помнится, Сейда в ужасе восклицала о Лике — "Он же темный!" И этим все сказано. Но, что именно, мне лично, не понятно.