Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы
Шрифт:
Блондин безмолвно выполнил приказ Сейды. Поставил зеркало на стол на такую же резную подставку, которую так же достал из шкафа.
— Присядь, призванная.
Я послушно села на предложенный Валко табурет, сам же он остался стоять.
— Это правда? — заговорила королева, и голос ее при этом немного дрожал, — Она полюбила?
Я стушевалась. Как-то не люблю я говорить о чужих чувствах. Не благодарное это дело, можно и ошибиться.
— Как мне кажется, да. Тень-то ее точно любит. Боготворит прямо.
Сейда снова закрыла глаза, и губы ее дрогнули в едва зарождающейся улыбке.
— Слава Светлому, — забормотала она, — В ней нет тьмы. Слава Светлому.
— Кх — м, — кашлянула в кулак, напоминая о своем присутствии.
Глаза
— Это хорошая новость, — пояснила она свое поведение.
От вида её счастливого лица, у меня даже зубы свело. Мой, Тень. Мой мальчик. Два дня. Как же так!? А Улла? Что будет с ней? Их первая любовь. Их чувства! Как же так?! Это несправедливо!
— В каком месте?! — рыкнула я, выпрямляя спину, и становясь не Риммой и не Ринари, а королевой Ритой: — У моей Тени всего два дня жизни. Слишком много, чтобы умереть, но еще меньше, чтобы жить. У Уллы, за которую вы так радуетесь, впереди только слезы. Смерть любимого, смерть родного человека. Что в этом хорошего? Чему здесь можно радоваться?
От холодной ярости в моих словах, Сейда отшатнулась. Она взглянула на хранителя за моим плечом и отчего-то смутилась. Тогда я краем глаза посмотрела на него и увидела, что Валко смотрит на королеву и укоризненно качает головой. Сейда недовольно поджала губы, и стала похожа на ту, какой являлась нам с Тенью в гостинице.
— Призванная, ты не забыла, с кем говоришь?
— С зеркалом, — жестко припечатала я ее.
— Призванная, — мужская рука невесомо коснулась моего плеча, — не надо. И вы, Ваше Величество, будьте терпимее, эта девушка единственная наша надежда.
— На что? — насторожилась я, — Надежда на что?
— Остановить ритуал, — помрачнела Сейда, — Кто-то снова пытается соединить силы снежных.
— А поподробнее.
Женщина нахмурилась, но Валко подтолкнул ее к диалогу.
— Я уже рассказал призванной, как Лаира восстановила дьявольское зеркало, и она уже знает об участи похищенных детей.
— Лаира, — печально выдохнула Сейда.
В ее синих глазах появилась такая тоска, что стало больно, и я спросила:
— Что вас связывает?
Сейда удивленно приподняла светлые брови.
— Она моя сестра.
А взгляд прямой, ждущий — поверю я или нет. Не поверила, и раздраженно поджала губы.
— Не вяжется. Ради сестры зеркалом не становятся.
— Она моя сестра, — начала злиться королева.
— Она ее мать, — тихо для медведя, но достаточно громко для человека произнес хранитель.
— Валекеа!! — вскричала Сейда, а в глазах и боль, и страх, и отчаяние.
А у меня, честно сказать, от неожиданности челюсть до пола отвисла. "Ничего себе Санта — Барбара по лиенски! Это ж как так вышло?!"
— Вы больше не можете мне приказывать, Ваше Величество, а ей знать нужно. Мне рассказывать дальше?
— Я сама! — вскрикнула Сейда, — Да, Лаира моя дочь. Она Моя дочь. Молчи хранитель! Не смей ничего говорить! — сбавив тон, женщина умоляюще посмотрела на Валко, — Прошу тебя. Как друга прошу. Пусть это останется в прошлом.
Н — да, похоже, история не из приятных, раз такая, как она унизилась до мольбы. И с чего это мать и дочь обе подались в снежные девы? Странно. В дневнике вроде было сказано, что все женщины начинали жизнь с чистого листа, как же они друг друга узнали? Или только Сейда узнала свою дочь? Не припоминаю, чтобы в разговоре с Сейдой, Лаира называла ее мамой, скорее она говорила с ней как с лучшей подругой. "Та — ак, Рита, хватит, тебе и без прошлого королев, головной боли хватает. Прекрати немедленно".
— Э — э… Давайте вернемся к Лаире, — предложила я, — Если она ваша дочь, то Улла, значит, внучка.
— Да, она моя внучка, — созналась снежная, хотя вид у нее при этом был недовольный.
— Как же получилось, что вашу внучку воспитали чужие люди?
— Ваше Величество? — забеспокоился Валко.
— Я расскажу, — кивнула Сейда, —
И Снежная королева Сейда рассказала весьма печальную историю, как ее дочь, восстановив дьявольское зеркало, уговорила демона в нем призвать женщину, которая заменит ее, пока дочь не подрастет. О том, что сама она окажется в зеркале Лаира мужу ничего не сказала, да и не присутствовал он на ритуале, а, так как, Эмиль был в неведенье, то очень удивился, когда его "супруга" в один прекрасный день в недоумении отшатнулась от него. Призванная девушка в одночасье став Снежной королевой, получив новый облик, силу и мужа, была очень напугана, но Лаира из зеркала объяснила ей, что от нее требуется, и попросила позаботиться о ребенке. Но оказалось, что выбирая себе замену, Лаира поспешила и призвала ту, кто детей боялась до дрожи в руках. Она отказалась подходить к ребенку. Слава Светлому, Улла была чудесным младенцем и совсем не плакала. Эмиль же, видя, что супруга ведет себя с дочерью отрешенно, взял обязанности по уходу за ребенком на себя. Он не понимал, что происходит, но благодаря руководству Лаиры, призванная научилась избегать его. Однако снежная недооценила мужа, Эмиль начал подозревать призванную и решил проверить ее. Он "по делам" ушел в город и оставил призванную один на один с ребенком. У девушки началась истерика, сила отозвалась ее порыву, и, подхватив колыбельку подняла высоко — высоко. Испугавшись, Улла заплакала. Звук ее плача разнёсся по всему замку, проник сквозь волшебное стекло и достиг слуха Лаиры, и, как и предрекал демон, только снежная услышала плач своего ребенка, она тут же умерла. Ничего не зная о том, что произошло, в тронном зале, призванная, успокоившись, заставила разбушевавшуюся вьюгу поставить колыбель на пол. Но напуганный ребенок продолжил плакать. Тогда взяв Уллу из колыбельки, призванная побежала к зеркалу, чтобы настоящая мать успокоила ее, но натолкнулась на бешеную ярость демона. С ужасом призванная бежала из замка. Из-за страха призванной тучи над Лиеном сгустились темнее темных, началась настоящая пурга. Чудом она добралась до города, а ребенок, которого она на руках, все продолжал плакать. Вымученная его плачем призванная начал подходит к каждому редкому встречному и спрашивала, не видели ли они Эмиля, но те качали головами и убегали в дома. На одной из улиц призванная натолкнулась на безутешную пару. Женщина горько плакала, прижимаясь к мужчине. Увидев призванную с голосящим ребенком на руках, женщина подошла к ней и гневно закричала, что ее драгоценная дочь только что в родах потеряла ребенка, а она в такую непогоду ходит с младенцем на руках. Смекнув, что это ее шанс, призванная предложила забрать у нее ребенка. Женщина ужаснулась, но прежде чем успела отказаться, призванная вложила младенца ей в руки, а сама растворилась в снежном вихре, который вернул призванную в замок.
— Что-то я не понимаю, — нахмурилась я, — Где носило Эмиля? Он, что не заметил, что творилось на улице? И зеркало, если Лаира его восстановила, почему призванной пришлось заново его собирать?
— Где носило Эмиля, я не знаю, — поморщилась Сейда, — а зеркало… зеркало распалось. Со смертью Лаиры ушли и ее Силы. Ведьма просчиталась. Призванная обладала лишь их слабым отголоском.
— Ведьма была в замке?
Глаза Сейды остекленели, бледные губы вытянулись в линию.
— Пришла, когда утихла пурга. Потребовала отвести ее в усыпальницу, но когда они спустились вниз, лед их не пустил.
— И ведьма сдалась?
— На время. Эмиля она заколдовала, чтобы он во всем слушался призванную, а сама ушла.
Я озадаченно приподняла брови, но сообразила:
— Она вернулась. Десять лет назад. Тогда призванная и начала похищать детей.
— Верно, — кивнула Сейда, — Ведьма узнала, что для того, чтобы попасть в усыпальницу достаточно будет поставить дьявольское зеркало напротив входа. Силы, заключенные в нем, подчинят лед, и ведьма попадет в пещеру. Но призванная, в отличие от нас, не была бессмертной, начав собирать зеркало, она начала быстро стареть.