Сказка Карлсон, который живёт на крыше, опять прилетел
Шрифт:
плюшки и маленькие, запертые на замок мальчики.
3. Дверь оказывается запертой снаружи, в то время как я нахожусь в комнате, — ума
не приложу, как это происходит!
4. На кухонной стене таинственным образом появляются надписи.
5. Неожиданно раздаются какие-то душераздирающие звуки, от которых хочется
плакать.
Приезжайте сюда не откладывая, может получиться такая передача, что все о ней
будут говорить.
С глубоким уважением
Хильдур
И как это только вам могла прийти мысль пригласить Фриду выступать по
телевидению?»
Фрекен Бок, исполненная рвения, тут же побежала отправить письмо. Малыш
заглянул под кровать, чтобы выяснить, что же делает Карл сон. Он преспокойно
лежал там, и глаза его сияли. Он выполз, веселий и довольный.
— Ого-го! — завопил он. — Дождемся вечера. Когда стемнеет, у домомучительницы и
в самом деле появится материальчик для письма на телевидение.
Малыш снова начал смеяться и нежно посмотрел на Карловна.
— Оказывается, быть изолированным очень весело, если изолирован вместе с тобой,
— сказал Малыш.
Тут он вспомнил о Кристере и Гунилле. Собственно говоря, он должен был бы
огорчиться, что некоторое время не сможет с ними играть, как обычно.
«Неважно, — подумал Малыш. — Играть с Карлсоном все равно веселей».
Но Карл сон тут заявил, что больше играть ему некогда. Он сказал, что ему надо
срочно лететь домой приделать к моторчику глушитель.
— Нельзя, чтобы привидение из Вазастана прилетело, громыхая, как железная
бочка. Понимаешь? Привидение должно появиться беззвучно и таинственно, как и
положено привидению. Тогда у домомучительницы волосы встанут дыбом.
Потом Карл сон и Малыш договорились о тайнобрачий системе сигналов, которые будут
передаваться с помощью звонков.
— Один звонок — это «Немедленно прилетай!», две звонка — «Ни в коем случае не
прилетай!», а три звонка значит — «Какое счастье, что на свете есть такой красивый, умный, в меру упитанный и храбрый человечек, как ты, лучший в мире Карл сон!».
— А зачем мне для этого звонить? — удивился Малыш.
— А затем, что друзьям надо говорить приятные и ободряющие вещи примерно
каждые пять минут, а ты сам понимаешь, что я не могу прилетать к тебе так часто.
Малыш задумчиво поглядел на Карловна:
— Я ведь тоже твои друг, да? Но я не помню, чтобы ты говорил мне что-нибудь в
этом роде.
Карл сон рассмеялся:
— Как ты можешь сравнивать? Да кто ты есть? Ты всего-навсего глупый мальчишка,
и все…
Малыш молчал. Он знал, что Карл сон прав.
— Но ты все-таки любишь меня?
— Конечно, люблю, честное
хотя и ломал голову над этим, когда лежал после обеда и мучился бессонницей. — Он
потрепал Малыша по щеке. — Конечно, я тебя люблю, и даже догадываюсь, почему.
Потому, что ты так не похож на меня, бедный мальчуган!
Он вылетел в окно и на прощание помахал Малышу.
— А если ты опять начнешь трезвонить, как пожарная машина, — крикнул он, — то
это будет означать, что либо и в самом деле пожар, либо: «Я тебя снова разбудил,
дорогой Карлсон, лети скорее ко мне да прихвати с собой мешок побольше, чтобы
положить в него мои игрушки… Я тебе их дарю!»
На этом Карл сон улетел.
А Бимбо лег на пол перед Малышом и принялся энергично стучать хвостом по ковру.
Щенок так делал всегда, когда хотел показать, что он чему-то очень рад и просит
уделить ему немного внимания. Малыш улегся на пол рядом с ним. Тогда Бимбо
вскочил и даже затявкал от удовольствия. Потом он уткнулся в плечо Малыша и
закрыл глаза.
— Ты радуешься, что меня изолировали, что я не хожу в школу, а сижу дома? —
спросил Малыш. — Ты Бимбо, наверно, думаешь, что я самый лучший в мире…
День для Малыша тянулся бесконечно долго, он провел его совсем один и никак не
мог дождаться вечера.
«Похоже на сочельник», — подумал он. Он играл с Бимбо, возился с марками и даже
немного позанимался арифметикой, чтобы не отстать от ребят в классе. А когда
Кристер должен был, по его расчетам, вернуться из школы, он позвонил ему по
телефону и рассказал о скарлатине.
— Я не могу ходить в школу, потому что меня изолировали, понимаешь?
Это звучало очень заманчиво — так считал сам Малыш, и Кристер, видно, тоже так
считал, потому что он даже не сразу нашелся, что ответить.
— Расскажи это Гунилле, — добавил Малыш.
— А тебе не скучно? — спросил Кристер, когда к нему вернулся дар речи.
— Ну что ты! У меня ведь есть… — начал Малыш но тут же осекся.
Он хотел было сказать: «Карл сон», но не сделал этого из-за папы. Правда, прошлой
весной Кристер и Гунилла несколько раз видели Карловна, но это было до того, как
папа сказал, что о нем нельзя говорить ни с кем на свете.
«Может быть, Кристер и Гунилла давно о нем забыли, вот бы хорошо! — думал
Малыш. — Тогда он стал бы моим личным тайным Карлсоном». И Малыш
поторопился попрощаться с Кристером.
— Привет, мне сейчас некогда с тобой разговаривать, — сказал он.