Сказка о Лисе

Лекса Пёрышкина

– Бьешь как девчонка. – обласкал его Томо и понес обратно к дому.

– А если нас там убьют? – спросила Миа.

– Ты думаешь, я дам нас убить? – фыркнул в ответ ливонец.

Через полчаса препирательств с шикарной блондинкой, Саэ пришел только к одной мысли: ливонцев надо отстреливать. Она не сказала ни слова о местоположении его внука, зато словесно жалила «таких заботливых родственничков» без всякой жалости. В конечном итоге глава клана Каррэмо почувствовал себя последним негодяем, отбирающим конфеты у детей, и мысленно обзавидовался

своему потомку, который, не смотря на свою болезнь, обзавелся такими друзьями, готовыми перегрызть его обидчикам горло. И когда успели так сдружиться за неполных пол года? Тина же, распекая его за родительскую безответственность, вежливо поила гостей чаем. Акула, как есть акула. Саэ даже захотелось, чтобы Иму женился на этой змеюке.

Появление же признанного наследника разрушило все радужные мысли о продолжении рода. В коридоре по их появлении создался дикий шум, грохот, вопли «не пойду». А затем наемник внес в гостиную Иму Сатро. На плече. Со словами: «Негодник! Ты не хочешь познакомить меня со своим дедушкой?». Саэ успел только подумать о том, что мало приглядывал за этой компанией. Так мало, что пропустил тот момент, когда Томо и его внук завели более тесные отношения.

Смотреть со стороны и видеть вживую – совсем разные вещи. Саэ вытаращился на метиса, как на десятое чудо света. Он искренне думал, что Иму крупнее и выше. Но нет. Пред его очи поставили обычного человечка, тонкого, смущенного и растрепанного, а еще ужасно бледного. Он долго и молча смотрел на плод великой любви своего сына, и Иму не выдержал первым. Он натянул глубокий капюшон на красноволосую голову и недружелюбно буркнул:

– Насмотрелся? Теперь проваливай.

Саэ всегда отличался довольно вспыльчивым характером, потому не мог оставить такое хамство просто так.

– Как ты говоришь со старшими?! Я твой дед!

От грозного оклика метис даже ухом не повел.

– Я сирота. Круглый.

Рикта даже покорежило от холодного тона и равнодушия, с которым он это сказал.

– Я в курсе. Но дед у тебя есть.

– Мне все равно. Я не знаю тебя, а ты меня. Давай не будем конфликтовать и разойдемся миром и навсегда.

– И ты не спросишь, зачем я приехал? – спросил Саэ, несколько ошарашенный таким приемом.

– Мне это не интересно. Но, как гостеприимный человек, - Иму выделил слово «человек» таким тоном, что спорить было самоубийству подобно, - я понимаю, что вы устали с дороги, и приглашаю переночевать в этом доме. Здесь много комнат.

С этими словами Иму повернулся и направился к лестнице на второй этаж. Томо даже опешил от такого «гостеприимства», попытался его задержать, окликнул.

– Я все сказал! – взъярился Токэла – Томо, если тебе нужен дед рикт, напяль красный парик и прикинься мной. Поверь, он не заметит разницы. А я в этом отказываюсь участвовать.

Картину завершила девочка. Проводив взглядом обожаемого братца, она подошла к Саэ, посмотрела мельком, но очень сердито, и, когда он наклонился к ней, сам не понимая зачем, врезала маленьким кулачком рикту в глаз. Больно Саэ не было, но и душевного равновесия не добавило.

Томо обалдело смотрел, как мелкая пигалица гордо поднимается вслед за Иму. Что брат, что сестра – один черт, хоть и обрели друг друга не так давно.

Иму никогда не думал о своих родителях, вообще ни разу. За него об этом думали другие. В детстве его дразнили за большие глаза, в подростковом возрасте сочиняли пошлые анекдоты о его происхождении, в юности

просто игнорировали. Но самого Иму все это никогда не трогало, он жил в собственном маленьком мирке, куда допускался только Исон. Будущему знаменитому изобретателю тоже перепадало «милостей» от сверстников за дружбу с метисом, но он никогда не жаловался. И даже Исон, смело говоривший другу все, что думал, никогда не заговаривал о родителях. Возможно, потому, что для него это тоже было больной темой, а может, щадил чувства Иму.

И вот, когда у Иму внезапно объявился дед, он испытал небывалый прилив ярости. На какие-то мгновения он и сам не мог понять, что чувствует. Гнев? Обиду? Но точно не радость. Выросший в уединении, он считал родственников всемирным злом. В планы Иму никогда не входило даже обзавестись собственной семьей. И пусть Миу он принял без сожалений, но на этом твердо решил остановиться.

Что же чувствовал Иму сейчас, поднимаясь по лестнице в свою комнату? Выплеснув все эти неведомые ранее эмоции на новоявленом дедуле, он чувствовал пустоту, словно в груди образовалась дыра. В голове гулко звенело от усталости, он очень устал. Настолько, что едва не упал с лестницы, споткнувшись на верхней ступени. Не замечая того, что сгорбился, словно из него вынули тот стержень, благодаря которому он прямо стоял, Иму дошел до своей комнаты и ничком рухнул на кровать. Он не видел, как в комнату осторожно заглянула Миа, посмотрела на него, и закрыла дверь. Он смотрел в потолок и долго не мог уснуть.

Подобрав пышный подол платья, Миа села на пол у двери, твердо решив, что никуда не уйдет. Иму выглядел так подавленно, что подходить к нему с глупыми словами утешения она не осмелилась. Да и не знала, что нужно говорить в таких ситуациях. Вспомнив, что говорили ей, когда умер ее папа, девочка скривилась и, подтянув колени к груди, осталась сидеть на месте.

Если понадобиться, она будет рядом. Она всегда будет рядом, как однажды, когда ей это было нужно, рядом оказался он. Ни один нежеланный родственник не пройдет через эту дверь на здоровых ногах.

Томо поступил неправильно, так она считала, заставив Иму делать то, чего он не хотел. И вот он результат – брат расстроился. Миа ненавидела всех, кто причинял вред или расстраивал ее Лиса, она без сожалений спустила бы их с лестницы или выкинула из окна многоэтажки. Но и огорчать его такими поступками ей тоже не хотелось, поэтому она продолжала молча ненавидеть их и так же молча приглядывать за братиком.

Миа могла залезть к нему на руки, обнять за ногу, или даже залезть к нему на кровать, нагло узурпировав его подушку, но она никогда не призналась бы, что делает для него гораздо больше. Накрывая с Тиной на стол, она незаметно подкладывала Иму самые лакомые кусочки. Когда он мылся, Миа караулила за дверью, потому, что замка в ванной комнате не было, а Иму стеснялся всех, кроме нее. К ней он спокойно выходил и в полотенце. А ночью она просыпалась по каждому его чиху, прислушиваясь из-за смежной двери, не сниться ли Иму очередной кошмар.

Она уже привыкла считать его своим настоящим братом и по ее мнению, он был самым лучшим братом в мире. А лучшему брату нужна лучшая пара. Тина на ее взгляд подходила ему идеально. И самой Мие она очень нравилась. С ливонкой ей было легко, и Миа искренне верила, что и Иму Тина тоже заставит улыбаться. Только сам Иму ко всем относился одинаково.

В эту ночь Саэ тоже не спал. Он пытался понять, почему Иму не признал кровной связи. Для любого рикта клан – вся его жизнь, а изгнание из клана жестокое наказание, но только не для Иму Сатро. А ведь в его крови ровно половина принадлежит риктам. И пусть он ни разу не воин, но умен и изворотлив, как отец Саэ. А своего отца рикт любил и уважал, он многому научился у него.