Сказка про белого бычка
Шрифт:
— Я доложу послу, — пообещал Садай.
— И ладно. Не стану вас задерживать, дети мои. К тому же мне пора к малеку, доложить его величеству о результатах вашего осмотра.
Молодые люди, испытывая большое облегчение от того, что их «не стали задерживать», поспешили откланяться.
Когда Садай уже покинул помещение, а Роман замешкался на выходе, Вазамар окликнул его.
— Постой, юноша.
Подойдя вплотную к русскому, святейший протянул ему руку.
— Вот, возьми в награду от меня.
В
— Позволь, я сам одену тебе его, — попросил старец.
Молодой человек замялся.
— Спасибо, святейший. Однако я уже ношу на груди священный амулет, подаренный мне моим учителем…
Он вытащил из-под туники серебряную тришулу Спитамена-ака.
При виде её у старика затряслись губы. Протянутая рука с цепью безвольно опустилась.
— Ну, как знаешь, — сухо выдавил из себя Вазамар. — Ступай… бактриец.
По выражению желтых старческих глаз журналист понял, что нажил себе смертельного врага.
— …Эх, дурак ты, Ромул. Такой кусок золота не взять, — возмущался Садай по дороге к базару. — Дедушка от всей душа подарок тебе сделать, а ты… тьфу.
— Ты не понимаешь, я просто не мог этого сделать, — замялся Роман. — У меня уже есть амулет, тришула. Подарок моего учителя, который очень много для меня значит. Это что-то вроде веры, тайной истины. Принять дар от Вазамара означало бы предать самого себя, все то, чего я достиг и к чему стремлюсь.
— Тебя же никто не заставлять носить этот амулет. Мы могли бы его продавать и выручить столько ауреусов… — Юноша закатил глаза, что-то прикидывая. — Ух, я даже подсчитать не мочь! Можно было б гулять целый неделя, нет, месяц! А то и того дольше. Может, вернемся, а?
— Прекрати, если бы я взял ожерелье, это бы значило, что склоняюсь перед мобеданом мобед и признаю его могущество. Я не собираюсь преклоняться перед этим стариком, хотя и отлично понимаю, что, отвергнув его подарок, стал его врагом. Но в любом случае, поступить по-другому я не мог, просто не имел права. Так что тема закрыта.
С этими разговорами парни и не заметили, как дошли до базара.
Градов помнил о просьбе врачевателя купить барашка для гаруспиций, а также о том, что обещал коммилитос устроить пирушку.
— Пойдем-ка, разведаем, что почем.
— Оу, я любить базар, очень любить, — заулыбался араб. — Только смотри, без меня ничего не покупай, а то ушлый продавцы могут подсунуть гадкий товар.
Так, сначала бараны. Потом можно прикупить немного вина для товарищей, а еще зелени, сыру да лепешек на закусь.
Зуль-Карнайн,
— Да что ты говоришь! — возмущался он, щупая за бок упитанного барашка. — Это ведь сплошные кожа да кости. Больше двух денариев я тебе не дать.
Лицо щуплого мужичка, очевидно хозяина животины, удивленно вытянулось.
— Ты чего, парень, он же верных шесть серебрушек стоит. Посмотри, жирный какой. Самое оно, шашлык отличный выйдет, это я тебе обещаю.
Садай хитро прищурился, ткнув пальцем в скотину.
— Какой-то он больной у тебя на вид, — подмигнул он питерцу. — Глаза мутные, шерсть весь в колтунах, копытца облезлые. Ну, точно чумной, ты только глянь, Ромул.
Понятное дело, что никаких признаков той или иной болезни рогатый на самом деле не имел, поэтому Градов решил не участвовать в маленькой игре товарища, только хмыкнув себе под нос.
— Какая чума, упаси пресветлый Ахура-Мазда! — вытаращив глаза, испугался мужичок. — Думай, что говоришь, уважаемый. У меня самые лучшие бараны на весь Хорезм. Еще никто не жаловался. Всего пять серебряных монет! Замечательная цена! Только для тебя. С утра по восемь продавал, клянусь Анахитой!
— Э нет, так дело не пойдет. Три денария даю. За больной-то скотина.
Воспользовавшись тем, что торговец на мгновенье отвернулся, чтобы показать товар другим покупателям, Садай незаметно пнул животное по ноге, отчего последнее издало истошный вопль, подогнув ушибленную конечность.
— Слышите, люди добрый, он еще и кашлять! — завопил хитрый араб. — Да еще и хромой! А вот этот вот негодяй, — указал он на продавца, — хотеть сбить с честный гражданин полтора ауреуса за негодный скотина.
Собравшаяся вокруг толпа издала неодобрительный гул.
— Друг, друг, перестань кричать! — схватил за локоть красавчика торгаш. — Я ж говорю, ауреус, всего четыре серебряных монеты за такого роскошного барана, только клиентов не распугивай.
Зуль-Карнайн довольно улыбнулся, но вопить не перестал:
— Бегите все отсюда, тут чумной скотина! Баран-убийца! — разрывался паренек. — Даю полтора ауреуса за двух баранов и ни слова больше, — добавил он тихонько, так, чтоб услышали только Роман с продавцом.
— Это же грабеж, сжалься над честным человеком!
— Чума идти на славный город и начаться с этот баран! — гнул свое во всю глотку мошенник.
— Хорошо, по рукам. Два барана за шесть серебряных, — сдался торгаш. — Только, пожалуйста, не приходите ко мне больше.
Довольный удачной сделкой Садай потянулся к кошелю, но не тут-то было. Пояс, к которому обычно он привязывал кисет с монетами, был пустым. Увлекшийся торгами арапчонок не заметил, как проворный мальчонка аккуратно срезал мешочек.