Сказка Шварцвальда
Шрифт:
Я никогда не открывала тайну, от кого был рожден Хассо. Теперь ты должен знать, Михаэль, каких врагов тебе стоит бояться. Твой молочный брат рожден от славного в прошлом человека, позволившего себе право властвовать над человеческими судьбами, изменившего нашей с ним нежной любви, посмевшего встать наравне с Богами. Но лишь на время его положение устойчиво, и он об этом знает. Поэтому спешит насладиться властью. Он менял имена, менял обличия, менял ритуальные одеяния, присягнул ныне новому Богу, но продав лишь раз душу Темному владыке, он никогда не выменяет ее назад. Лишь свое ледяное и каменное сердце он сможет вернуть и то, по доброй воле того, кто согласится на неравнозначный обмен. Но вернув его, предатель станет
Последние слова Регина произнесла очень тихо и прерывисто вздохнула, думая о своем. Потом, решительно взглянула в лицо Михаэлю и приказала
— Поезжай за ней. Если Кристина дорога тебе, прости и помоги… им, если это еще возможно. Обо мне не беспокойся… Я отжила свое.
— Матушка!
— Молчи! Я знаю, что говорю. А ты слушай внимательно… Избегай Хассо. Человек в нем умер, осталась лишь волчья суть. Стерегись высокого человека, с ярко голубыми глазами. Не знаю, чью личину он ныне избрал, но от него исходит смертельная опасность. Узнать его можно по широкому золотому кольцу, что он может носить на правой руке, на нем заметишь три рунических знака. Но хуже того, если этого человека ты встретишь без кольца. Слушайся своего сердца, мой сын, и береги его пуще зеницы ока.
Михаэль не понял
— Что беречь? Сердце?
— Да, и это мой тебе последний завет! Не допусти туда холод. Пока оно горячее, ты живешь. Ты любишь. Ты есть. Стоит ему окаменеть, словно бешеная белка побежишь по замкнутому кругу. Как и ОН.
Михаэль испуганно взглянул на Регину, решив, что она бредит.
На длинных черных ресницах ведьмы дрожали слезы. Она впервые не прятала их от Михаэля.
Почтовая повозка, в которой ехала Кристина, обогнув по широкой дуге величественную гору Фельдберг спустилась в долину Рейна. Перед уставшей девушкой отрылся захватывающий вид на огромный город, спрятанный под черепичными крышами с многочисленными остроконечными башенками из красного песчаника, рассеченный пополам извилистой рекой, водная поверхность которой сверкнула на солнце словно чешуя приготовившейся к нападению змеи. Кристина никогда не выезжала из Леса дальше Марцелля, и приближающийся город казался ей чудовищно огромным, пугающим. Уже к подъезде к городским воротам ее обостренное обоняние начало улавливать бесконечное количество незнакомых запахов, большинство из которых вызывали чувство отвращения и тошноту.
Миновав южные городские ворота, повозка подпрыгивая на брусчатке медленно въехала в свободный город Фрайбург. Взгляд Кристины упал на небольшую вывеску с изображением красного ревущего медведя, приглашающего уставших путников в трактир. Пустой желудок бедняги сжала голодная судорога. Со вчерашнего дня в нем не было ни крошки. Ей удалось немного перекусить в гостевом доме, где она провела ночь. Быстро отвернувшись от соблазнительного пристанища, она обратилась к кучеру, прося остановиться недалеко от паломнического приюта у монастыря Святого Франциска.
Старик, опекавший ее все дорогу по просьбе сестры Иоахима, согласно кивнул.
Повозка еле протискивалась сквозь городские улицы, распугивая снующих прохожих.
Кристина задыхалась от запаха помоев и отходов, которые текли по небольшим узким каналам, выдолбленных прямо в мостовой, собираясь в основной канализационный желоб, выведенный за пределы городских стен. Прикрыв нос и рот рукой она сдерживала подступающую рвоту. Кучер сочувственно улыбнулся и сделал знак
— Хочешь я остановлюсь, дитя мое?
Она отрицательно замотала головой и сжалась в три погибели. — Надо спешить! Потерплю!
Повозка приблизилась в величественному городскому собору, возведенного из красного
Страшные воспоминания о пережитом с подвале замка кошмаре ледяным панцирем сковали ее маленькое сердце, а по непослушному телу вновь прокатилась жаркая волна желания. Что с ней происходит?
Приют для паломников при францисканском монастыре находился недалеко от собора, напротив двух городских ратуш, соединенных в единое здание, увенчанное римскими часами на круглом циферблате,
Простившись с добрым стариком, направившемся по своим делам, Кристина осторожно постучала в маленькое вырезанное в двери приюта окошко. Через мгновение, его створка откинулась и сморщенное старушечье лицо высунулось в отверстие. Беззубый рот невнятно прошамкал вопрос. Кристина протянула сложенную в трубочку записку, приготовленную Иоахимом для настоятеля монастыря, где он просил оказать приют своей родственнице, следовавшей по пути пилигримов в испанскую Кампостеллу. Схватив скрюченной птичьей лапкой послание, старушка, недовольно фыркнув, грубо захлопнула перед лицом девушки окошко и удалилась.
Облокотившись спиной на высокие ворота монастыря, Кристина приготовилась ждать. Не прошло и пяти минут, как дверь вновь распахнулась и на этот раз молодая монахиня клариссинка в темной рясе и белоснежном головном уборе приветственно улыбнувшись, пригласила уставшую путницу пройти.
Показав приготовленную небольшую светлую келью, где с трудом умещалась маленькая кровать, девушка провела ее в обеденный зал, накормив скоромным постным обедом. Долгожданная теплая еда сотворили чудо, в душе измученной Кристины вновь родилась надежда, глаза заискрились, а на бледных щеках проступил нежный румянец. Монашка из скромности, а возможно по велению настоятеля не допытывалась об истинных причинах, приведших Кристину во Фрайбург. Вряд ли беременная женщина в одиночестве решилась на утомительный путь в далекую Испанию. Сестра лишь пожелала ей покоя и благословила на исполнение задуманного во славу Господа.
Вопрос о местонахождении городского суда и тюрьмы, где содержатся заключенные так же не вызвал у смиреной служительницы удивления. Рассказав подробно как добраться до здания городского совета, где проходят слушания, она с низким поклоном удалилась.
Когда на ратушных часах стрелки перевалили за десять часов утра, за высоким кованным забором муниципального совета, украшенного зловещими остроконечными пиками уже собралась толпа праздных зевак, не пропускающих ни одно заседание инквизиционного суда. Для глупцов не находилось большего удовольствия как своими глазами следить за разыгрывающейся перед ними ежедневной человеческой трагедией, в дальнейшем подробно пересказываемой, приукрашенной и перевранной любопытным соседям на рынке или по столику в трактирах.
Кристина, прикрыв живот руками, старалась протиснуться среди толкающихся в ожидании бесплатного зрелища бездельников. Постепенно, ей удалось пробраться к самой решетке, и что было силы вцепиться в железные прутья руками. Выставив в сторону локти, она изо всех сил старалась удержаться в первом ряду и защитить тело от толчков недовольных зевак.
Им не пришлось долго ждать. Ворота подвала в здании совета со скрежетом распахнулись и подгоняемые вооруженными пиками охранников оттуда один за другим вышли около десятка осужденных. Медленным шагом, еле волоча ноги, на которых звенели кандалы, с закованными в цепи руками они проследовали гуськом в здание напротив, где проходили судебные слушания.