Сказка Востока
Шрифт:
— Молчи, — резанул Тимур, — тебе лесть не идет. Да сразу видно — пообщался ты с Бараки.
— Чуть-чуть. Уж больно он Халилем восхищался.
— Да… вот последнее письмо. Неужто вырос так Халиль?
— Да, так возмужал. Герой!
— Хоть эта благостная весть.
— О Властелин, ты заслужил. И как иначе, твоя кровь, Всевышний это знает!
— Гм, а вот тебя не узнаю.
— О, как же, как же! Встреча с таким человеком, как Бараки, не могла не оказать влияния.
— Да, потерял я надежного друга, — и, словно стараясь лучше разглядеть Моллу, он протер глаза, неизвестно что разглядел, но думал все же о будущем. — Быстрей заканчивай обсерваторию. Понял? Бегом! Бегом, я сказал!.. О-го-го! Лучший друг меня покинул, о-го, о-го!
«О-го-го!» — дразнящим эхом разнеслись рыдания
* * *
Стоит ли более лямку тянуть, да и что лукавить — знает наше Перо, уже знаем и мы, что из шестидесяти девяти лет жизни Тимур почти все уже прожил. Оставалось менее года.
Почему-то этот период, как и молодость Тимура, описан очень скупо. Впрочем, в молодости при нем еще не было летописцев, и это еще не тот полководец, который только побеждал, всякое бывало. Так что многое и самому Тимуру вспоминать не хотелось. А вот последний год жизни, ведь он Властелин, при нем множество секретарей, и если не сыновья, то некоторые внуки весьма образованны. Почему же даже они об этом последнем годе жизни не оставили должной информации? Почему в своей «Автобиографии», которую он, конечно же, сам не писал, об этом периоде ни слова? А ведь вроде бы, сам уже чувствовал, что конец — мог бы подвести некоторый итог. Нет! Тамерлан в это не верил и не хотел верить. Он Велик, он стал Властелином! Но почему-то именно после этого Тамерлан понес тяжелые для него утраты: наследник Мухаммед-Султан и духовный наставник Саид Бараки. Останки обоих торжественно отправлены на родину. Уже был дан указ возвести в Самарканде мавзолей в честь Мухаммед-Султана — Гур-эмир. После того как умер духовный наставник, последовал новый указ — мавзолей расширить и для Саида Бараки, а потом, видимо, подумал все-таки и о себе, Гур-Эмир стали перестраивать с невиданным размахом, особой роскошью.
А почему же сам Тамерлан не поехал хоронить своих столь любимых людей? Может, болен был? Или путь не осилит? Да, болел, и неделю не вставал с постели. А потом, как не раз бывало, он вдруг оживал — тогда смотр войск, гуляния, охота. Так почему же он не ехал в Самарканд? Может, любил Кавказ?
Да, любил, очень любил, так что из ревности к краю многих истребил, да, словно раскаиваясь в своих злодействах, как по датам отмечают летописцы, напоследок Тимур на юге Кавказа приказал построить новый город на развалинах Байлакана, и даже грандиозный канал, отведенный от Аракса силами своей же армии.
Похвально! И, как пишет один из нынешних ученых-кавказоведов в диссертации (ссылка есть только в рукописи), «даже один этот факт говорит о покаянии, великодушии, гуманизме и реабилитации перед Кавказом».
На самом деле (наверное, Перо подсказывает) Тамерлан в межсезонье, то есть в период между войнами, всегда занимался грандиозным строительством, и потому прослыл созидателем. А это простой полководческий гений и расчет в управлении войсками. Сотни тысяч воинов нельзя оставлять без дела. Разладится дисциплина, начнется мародерство, а кончится тем, что войска не станут подчиняться, возможен даже переворот. Вот и занимают армию строительством. А они строят из рук вон плохо. И в том же научном исследовании отмечается: «Тимур был всегда строг, но справедлив… за допущенные при строительстве халатность (современная терминология: — К.И.), вредительство и воровство, в течение одного месяца трижды было казнено все правительство». (Гуманизм?!)
И далее «После всех этих смертей (имеются в виду Мухаммед-Султан и Саид Бараки, но не миллионов других), которые Тимура потрясли и как бы приблизили его собственную… он стал усердно молиться, исполнять все предписания ислама и выказывал примерную набожность, окружив себя дервишами и учеными по вопросам веры».
А живший в это время личный секретарь Ибн Арабшах пишет, что в последний год Тимур сильно изменился: внезапные приступы дикого гнева, непонятной жестокости, убийственные расправы даже над духовенством, считал, что они ему противоречат либо мстят.
— Я слишком великий государь, чтобы кто-то смел мне перечить! — грозно заявлял Повелитель.
И снова массовые казни смутьянов и нечестивцев, после чего грандиозные празднества,
Признаемся. Исследовать Тимура: его жизнь, наследие и влияние — просто необходимо. Он многому научил. Например, упорству. И мы с неким упорством вновь зададим вопрос: а почему Властелин не возвратился в Самарканд похоронить самых близких своих людей? Ведь мы знаем, что ранее он бросал все ратные дела и спешно возвращался в столицу, когда умер его первенец Джехангир, его сестры. А что же на сей раз случилось? Здоровье? Да, оно не то, но не в той степени, чтобы лежать под роскошным балдахином, под присмотром врачей, и когда тебя, если надо, даже на руках на край света понесут. Так в чем же дело? Ведь любопытство движет миром. И, разумеется, это не научное исследование, тем более не диссертация, — всего лишь роман, где, как известно, много вымысла. Однако, хотя нигде даже намеков и фактов таких нет, да в то же время смеем предположить, что его кое-что держало, и это амбиции, его вроде бы завоеванное и узаконенное величие, которое по прибытии в Самарканд будет поставлено под сомнение. В первую очередь его окружением, которое он теперь не щадит. А почему?
Потому что он вассал Китая, династии Мин, потомков Чингисхана, что восседают в Пекине. И потому, что он после каждого похода, по прибытии в Самарканд, должен отчитаться, послать подарки. Так, после Индийского похода он послал в Китай слона, ларец, наполненный алмазами, двести коней и прекрасных наложниц. Вроде подарок символический, да сам факт, которым он до сих пор пренебречь не мог.
И, кстати, сам Тамерлан и его преемники тщательно скрывали кабальную зависимость. Однако есть запись придворного хрониста Тимура — Абу аль-Разака Самарканди, который это подтверждает, и дотошные историки в китайских источниках «откопали» официальное письмо Тимура, где он «признал себя вассалом Китая. и никогда не переставал слать подарки и послов».
Это было. Никто не отрицает. Но тогда Тимур был всего лишь Великий эмир, а теперь он всесильный, непобедимый Властелин, перед которым содрогается мир. И он теперь будет слать подарки в Китай? Более не бывать этому. Э-э! Кое-кто подумал, что Тимур уже стар, болен, зачах, сдал. Нет! Не бывать этому. Они усомнились в его гении, терпении, решительности, целеустремленности и коварстве. Да, он не возвращается в Самарканд по одной причине. Нельзя заранее вспугнуть мощного врага. А он, находясь на далеком Кавказе, уже готовится в поход. Тысячи разведчиков направлены в сторону Китая, столько же, с таким же заданием, купцов, нищих, дервишей. Все они прорабатывают все, в первую очередь маршрут. И не просто так, а специальные хлебопашцы за год-два должны заложить на возделываемых землях Монгольского Алтая пшеничные поля, дабы запас зерна был в малообитаемой местности. А потом пустыня Гоби — и здесь уже роют глубокие колодцы, для обеспечения водой, а затем обследуют три возможных места, где Тимур преодолеет Великую Китайскую стену, а Пекин, он в этом уверен, сходу возьмет. Да когда это будет? Ведь на авось не попрешь, он ведь всегда все обдумывает, просчитывает, тщательно готовится, вплоть до того, что даже при осаде крепости он лично, рискуя под стрелами, порою мелом прочерчивал, где поставить катапульту, где лестницу, где щиты. Ох! Ну почему он ныне не под Пекином? Время же идет, уже бежит, и как бы он ни крепился, силы не те, даже его, Властелина, покидают. Он может просто не успеть. Неужто вассалом умрет?!
Вот что его бесит, от чего он сходит с ума. И, конечно же, гибель Мухаммед-Султана — это урон, но это не сдача позиций. Он покорит Китай, тогда полностью покорит мир. Его голова всецело занята походом в Китай. Боясь не успеть, он злится на весь мир, приступы гнева и бешенства все чаще, ведь он чувствует наступающую немощь, самообладания уже нет, а он Властелин. Как же это ему не подвластно? Он хочет жить, вечно жить! Жить Властелином!
Самые искусные врачи, знахари и предсказатели, что неотлучно при нем, лечат и калечат, поставили правильный диагноз — приступы Властелина от зловредной ауры «Сказки Востока», да и всего Тебриза. Недаром и Мираншах здесь сошел с ума.