Сказка Востока
Шрифт:
— Может, Моллу — того, — и он повторил тайный жест Тимура — отрубить башку.
— Нет! — закричал Великий эмир.
— Лучше в Москву-реку, — льстиво предлагает главный евнух. — А тебе, о Повелитель, сейчас такое блаженство доставим, какого только ты достоин.
— Вон! Все — вон! Прочь! — еще пуще завопил Тимур и, оставшись наедине, в бессилии упал на пышное ложе, пытаясь зарыться с головой в одеяло: — А ведь этот старик точь-в-точь разгадал сон. Неужто вещий? Нет! Нет! — окутанный одеялом, он вскочил. — Коня, коня!..
Мечтая обмануть судьбу, Тимур еще до рассвета покинул лагерь и направился в сторону
* * *
Из Самарканда пришло письмо от духовного наставника Саида Бараки: «Мой дорогой сын — Великий Тимур! Ты спрашиваешь, как я представляю себе ту ночь, утром после которой будет Воскресенье (Судный день)? Я отвечу тебе словами из священного джейна: [78]«Увидел знатный человек царя Харуна ар-Рашида на Арафате босиком, с непокрытой головой, стоящим на раскаленной земле, воздевшего руки и говорящего: «Боже! Ты — Ты. И я — я. Мое свойство — каждый день возвращаться к неповиновению к Тебе, а Твое Свойство — каждый день возвращаться ко мне с Твоим Прощением и Милостью!» И сказал тот знатный человек: «Посмотрите на смирение могущественного земли перед Всемогущим небес».
А еще ты спрашиваешь — описать мне справедливость. Тоже сошлюсь на джейны, где сказано: «Будь каждому мусульманину, который старше тебя, сыном, своему ровеснику — братом, а тому, кто младше тебя — отцом. Будучи правителем, наказывай каждого преступника по мере его преступления. И смотри, остерегайся ударить мусульманина из-за твоей злобы, ибо это приведет тебя в Ад».
Это письмо Тимур получил, находясь у стен Азова. Здесь, да и на всем побережье Черного моря были крупные портовые города, в которых издавна промышляли в основном работорговлей купцы из Венеции, Генуи, Каталонии и даже баски.
Рабство в исламе запрещено, значит, с этим злом надо бороться, — справедливо решил Повелитель, и в угоду своим действиям, он впервые, отдавая приказ о нападении, предусмотрительно издал письменное распоряжение (так надежнее), чтобы мусульман не трогали. То ли мусульман там было мало, то ли в пылу драки не разобрались, словом, никто не мог устоять перед тюркским натиском, черноморские фактории европейцев исчезли навсегда, мало кто успел уплыть. После опустошительного грабежа все предали огню.
— Так здесь совсем не было мусульман! — как бы оправдываясь, восклицал Тимур, но когда все награбленное пересчитали в тоннах золота и в миллионах дирхемов, взошедшие было под Москвой всполохи совести навсегда и бесповоротно исчезли.
Однако в жизни не все так просто. Между большими военачальниками и сыновьями Тимура возник жаркий спор во время дележа добычи, и кто-то осмелился намекнуть о слабости Повелителя, ведь Москву он так и не взял, значит, там выгоду упустили. Этого шатания Повелитель допустить не мог. Шейха Сабука,
Все, он обманул судьбу, на север больше носа не кажет, и больше в слабости его никто не упрекнет. Он должен жить, значит думать, а для этого — в шахматы играть. Посему Молла Несарт прощен, вновь к Повелителю доставлен. В общем, жизнь наладилась, значит — снова в бой.
В конце осени 1395 года Тимур продолжил путь на юг, к Кубани. И хотя у Великого эмира был договор с мамлюком Египта и Сирии, что он не тронет историческую родину могущественного султана Баркука, все это осталось далеко позади, и местные адыги, представляя, какая опасность надвигается на них, применили в борьбе с врагом классическую тактику древних скифов — путь следования тимуровских полчищ превратили в выжженную пустыню, а сами отступили за Кубань.
Более недели рать Тимура передвигалась по выжженной земле. Кони и награбленный скот без провианта дохли. У Кубани стали лагерем на недолгий отдых, а потом штурм, в котором сам Тимур уже не участвовал, послал лишь двух внуков. Адыги яростно защищались, но силы были не равные. Тюркиты дошли до Анапы, разграбили ее и вернулись с добычей к Повелителю, который теперь расположился в районе Бештага, [79]там, где находилась южная резиденция хана Золотой Орды. Это живописное место с прекрасным климатом, с целебными источниками так понравилось Тимуру, что он оттуда даже не выезжал. Лишь сыновья и внуки были направлены в разные области Кавказских гор, где каждый стремился показать, что именно он достоин стать верным и надежным наследником, главой рода. И чтобы это подтвердить, каждый проявлял крайнюю жестокость, затмевая в этом даже доблесть Повелителя. Но количество жертв — вовсе не показатель. Главное — сколько богатств ты в стан Тимура доставишь. Вот и рыскают отпрыски по всему Кавказу.
Любимый внук Мухаммед-Султан был направлен в страну Буриберди, что меж Кубанью и Лабой, где через горную долину Архыз и Дамурц пролегал древний Шелковый путь до портов Сухума и Поти.
Именно Мухаммед-Султана Тимур считал наиболее одаренным из всего своего потомства, его он втайне готовил на свое место. С этим дальним прицелом, дабы заранее описать героический путь, Мухаммед-Султана сопровождают в горной экспедиции личные историографы Повелителя. Вот что они оставили нашим читателям.
«Многочисленные отряды Мухаммед-Султана, рассыпавшиеся по горным ущельям, нашли много крепостей и встретили яростное сопротивление кавказцев. В горных укреплениях и защищенных ущельях было много сражений. Разорили их крепости и милостью судьбы для победоносного войска стала несметная добыча из имущества неверных, сколько пленных, а девушки — краше в мире нет». После этого похода пришли в запустение православные Зеленчукские храмы, и наступила гибель Аланской епархии.
Другой внук, тоже сын покойного первенца Тимура Джехангира, Пир-Мухаммед, направился чуть восточнее по Баксанскому и Чегемскому ущелью прямо до горы Эльбрус. По преданию, окружив в горах одно поселение, захватчики потребовали дань — шестьдесят девушек. Не желая такой участи, девушки бежали в лес, который молодой Пир-Мухаммед приказал поджечь, и все девушки, не сдавшись, там погибли.