Сказка Востока
Шрифт:
— Не унывай, — вроде бодр кавказец. — Как твой больной мамлюк? За ним придет корабль, на нем и уплывем на юг.
— Да-да, в Бейруте у меня родня, они нам помогут.
— Могли бы и сейчас помочь, — напускная ирония в его тоне. — Ну да ладно, успеют. А сейчас верни костюм купцу, пусть даже со скидкой, нам деньги нужны. Чего ждешь? Беги! Купи что попроще. Быстрее, мне надо выйти в город, разведать.
— Зачем? Малцаг, тебя ищут. Твой рост, рыжий цвет днем не скрыть. А ты —
— Иди, — выталкивает доктора Малцаг. — Без Шадомы я не уйду. Украсть — невозможно, выкупить — деньги нужны, и не малые. Так что поторопись, действуй.
Выпроводив доктора, Малцаг задумался над ситуацией. Каких-либо решений он не видит, да по своему опыту уже знает, что главное в любой ситуации — не потерять хладнокровие, а если и он запаникует — всем конец. Еще предстоит ожесточенная борьба, ему нужны силы и спокойствие. Для этого первым делом надо выспаться: он несколько ночей не спал.
Словно ничего не случилось, он спокойно лег и уже погружался в глубокий сон, как что-то знакомое учуял. После того, как Тамерлан отрезал уши, у него были страшные боли, и он плохо слышал, исчезло обоняние, ослабло зрение, и даже появилась седина в висках. Потом, по мере выздоровления и в процессе борьбы в рабском существовании, эти чувства как-то постепенно к нему вернулись и не как ранее, а очень обостренно, так что он и в потемках видит, любой шорох услышит, и осязание такое, что он ему порой и не рад. И вот сейчас он что-то уловил, в кровати присел, машинально глянул в тусклое окно, и тут калитка скрипнула — женщина в черной парандже. По этой кошачьей пластике он узнал бы ее из тысячи.
— Шадома, ты как здесь? — выскочил он полуголый ей навстречу.
Буквально заталкивая его, вернула в дом, раскрыла лицо.
— Ба! — воскликнул Малцаг. — Так ты ожила! А глаза?!
— Перестань, не до этого, — отстранилась от его рук. — У нас беда.
— Она у нас давно, — кичится он перед Шадомой.
— Ты не представляешь, — румянец появился на ее щеках. — Это конец. Тебя, оказывается, разыскивают. Я называла твое имя, администратор подслушивал.
— А как ты пришла? — теперь его тон серьезный.
— Этот евнух тебя накануне выследил, он меня и привез.
— Я с ним разберусь, — он выхватил из-под подушки тесак, хотел было дернуться наружу.
— Малцаг, — встала она на его пути. — Не будь наивным, он не один.
— Чего он хочет?
— Поговорить с тобой.
Вот тут Малцаг явно занервничал, задергался.
— Ну, если не можешь, — Шадома не знала, как быть. Пытаясь ему помочь, тихо выдала: — Давай я скажу.
— Молчи! — перебил ее Малцаг. — Хоть он и не мужчина, но если хочет
— Да, — оживилась Шадома.
— Ха-ха, но я не могу так выйти, — Малцаг развел руками. — Мне нечего надеть.
— А где твой наряд? — удивилась она.
— О! — победно вскрикнул Малцаг, выглядывая в окно. Скрипнула калитка, что-то прижимая к груди, по двору засеменил доктор Сакрел. Запыхавшийся, потный, он ввалился в дом, увидев Шадому, совсем изумился:
— И ты здесь? — тяжело дышал он и сходу: — Дом окружен.
— Ха! — хлопнул по-молодецки Малцаг его по плечу. — Молодец! Не испугался. Значит, из тебя уже выходит рабство. Ты купил одежду? — он быстро стал облачаться в простенькие одеяния, давая пояснения доктору. — Это «не окружили», это нас охраняют — разница большая. Шадома, пошли, зови своего евнуха.
Они вышли во двор, когда Малцаг Шадому нежно за талию обнял, притянул к себе и жарко зашептал в ухо:
— Дорогая, ты не волнуйся: хуже, чем было, уже не будет. А нынче мы вместе, и что бы ни случится — к лучшему, — он немного отодвинулся, вглядываясь в ее лицо. Она была ухожена, легкий румянец на белоснежном лице, волосы блестящие, черные, в них аромат. Но главное — это ее огромные смоляные с васильковым оттенком раскосые глаза, в них жизнь, огонь. — Ты так изменилась, просто преобразилась, — в восторге он снова ее обнял.
— Ты оросил, — в ответ шепчет она, пряча взгляд. — Оживил ты меня. Впредь мы вместе? Всегда?
— Да, — тверд его ответ и словно это обыденное дело: — Зови этого евнуха.
Администратор, как и все скопцы, не просто пухлый и толстый: он рыхлый и громоздкий, так что бочком едва протиснулся в калитку. Увидев Малцага без головного убора, то есть без ушей, он явно оторопел. Понимая реакцию, кавказец, как ни в чем не бывало, как старому приятелю, подал руку и сходу:
— А ты молодцом, что один зашел, без охраны. С тобой, я вижу, можно дело иметь. Так что ты хочешь? Говори.
— Фу, — администратор несвежим платком вытер пот на заплывшем подбородке и узкими, как у борова, глазами, пытаясь разглядеть Малцага: — Ну, дело, сам понимаешь, шибко щепетильное. Да и я не один.
— Сколько? — вызывающий тон кавказца.
— Тысяча, — выпалил скопец и, уточняя: — Тысяча золотых. Если учитывать, что Малцаг в дубильной мастерской выкрал всего четыре десятка золотых и об этом говорят как об огромном богатстве, то названная сумма невероятна. Однако Малцаг уже познает потихоньку Восток: здесь торговаться любят и это принято. Поэтому он сходу выпалил: