Сказка
Шрифт:
В пятом сете участвовали три пары: Бернд и Галли, маленький Хилт и большой Окка, Эрис и невысокий, но мускулистый парень по имени Виз. Прежде чем Эрис ушла, Джая обняла ее.
— Не-не, прекратите это! — сказал один из ночных охранников своим неприятным стрекочущим, как саранча, голосом. — Пошли!
Эрис ушла последней, но вернулась первой, с кровью, стекающей с одного уха, но в остальном невредимой. Джая подлетела к ней, и в этот раз остановить их объятия было некому. На время нас оставили в покое. Следующим вернулся Окка. После этого долгое время никто не появлялся. Наконец серый человек — но не Перси —
— Хорошо бы он стал следующим, — сказал Булт.
— Надеюсь, следующим будешь ты, — прорычал Аммит. — Такчтолучше заткнись!
Прошло еще немного времени. Галли вздрагивал, но так и не очнулся. Мне нужно было пройти через это. Я не мог уйти, поэтому сидел, зажав руки между коленями, как всегда делал на бейсбольных и футбольных матчах перед исполнением национального гимна. На Кла я не смотрел, но чувствовал, как на меня давит его взгляд.
Дверь открылась. Два ночных солдата встали по бокам от нее, Аарон и Верховный лорд прошли между ними.
— Последний матч дня, — объявил Аарон. — Кла и Чарли. Давайте, детки, топ-топ.
Кла сразу же встал и прошел мимо меня, повернув голову, чтобы одарить меня последней ухмылкой. Я направился следом, сопровождаемый взглядом Йоты. Он как-то странно отсалютовал мне, приложив руку не ко лбу, а к боковой стороне лица.
Я знаю его слабость.
Когда я проходил мимо Верховного лорда, Келлин сказал:
— Буду рад избавиться от тебя, Чарли. Если бы мне не требовалось тридцать два, я бы сделал это раньше.
Два ночных солдата шли впереди, за ними следовал Кла со слегка нагнутой головой и раскачивающимися по бокам руками, уже сжатыми в кулаки. Позади нас шли Верховный лорд и Аарон, его помощник. Мое сердце медленно и сильно стучало в груди.
Однажды он меня побил, но я извлек из этого урок.
Мы шли по коридору к ярким рядам газовых ламп, обрамляющих стадион. Шли мимо других раздевалок, мимо комнаты со снаряжением.
Удар. Йота падает. Ведро катится, Йота плетется к своему тюфяку, Кла поворачивается, чтобы посмотреть на ведро.
Мы прошли мимо комнаты почетных гостей, в которой был потайной выход — по крайней мере, согласно записке Перси.
Я бросаю куриную ножку. Она попадает в ведро. Кла поворачивается, чтобы посмотреть.
Тут до меня начало доходить, и я немного ускорил шаг, когда мы уже выходили из коридора на беговую дорожку, окружающую поле. Я не думал о Кла — ну, почти не думал. Он не смотрел на меня — его внимание было приковано к центру поля, где лежало оружие. Кольца и веревки исчезли. Две кожаные перчатки с шипами на костяшках пальцев лежали на столе, где во время наших тренировок стояли чашки. В одной плетеной корзине были боевые посохи, в другой — два коротких колющих копья.
Йота не ответил на мой вопрос, когда я спросил, но, возможно, ответил, когда я уходил. Может быть, тот странный салют, которым он меня проводил, вовсе не был салютом. Может, это было сообщение.
Когда мы вслед за ночными солдатами подошли к вип-ложе, раздались аплодисменты, но я их почти не слышал. Поначалу я не обратил
«Я знаю его слабость», — сказал Йота, и теперь я думал, что тоже знаю. Глаз не отдал мне честь; он имитировал шоры, которые носят лошади.
У Кла было слабое периферийное зрение — или его вообще не было.
Нас повели — нет, погнали — в ту часть дорожки, которая находилась перед королевской ложей. Я стоял рядом с Кла, который не просто перевел взгляд, чтобы посмотреть на меня, но и повернул голову. Келлин тут же ударил его сзади по шее своей гибкой палкой, выпустив наружу тонкую струйку крови.
— Не обращай внимания на мнимого принца, ты, здоровенный болван! Лучше послушай настоящего короля.
Итак, Келлин знал то, во что верили другие узники. Был ли я удивлен? Не слишком. Грязь не могла до конца скрыть поразительную перемену в цвете моих волос, а мои глаза больше не были карими — они приобрели серый цвет, переходящий в голубой. Если бы Элден не настаивал на полном комплекте участников, меня бы убили еще несколько недель назад.
— На колени! — крикнул Аарон своим противным жужжащим голосом. — На колени, вы, отродье старой крови! Преклоните колени перед новой кровью! Склонитесь перед своим королем!
Петра — высокая, темноволосая, с родинкой у рта, в зеленом шелковом платье, с лицом белым, как творог, — пронзительно завопила:
— На колени, старая кровь! На колени, старая кровь!
Остальные зрители — их было вряд ли больше шестидесяти, максимум семьдесят, — подхватили этот крик, скандируя:
— На колени, старая кровь! На колени, старая кровь! На колени, старая кровь!
Происходило ли это с другими участниками? Я так не думал. Это предназначалось специально для нас, потому что мы были последним поединком дня, звездным аттракционом. Мы опустились на колени — ни один из нас не хотел быть выпоротым гибкими хлыстами или, что еще хуже, испытать силу аур наших тюремщиков.
Элден Губитель Летучих выглядел как человек на грани смерти — одной ногой в могиле, а другой на банановой кожуре, как сказал бы дядя Боб. Это была моя первая мысль. Вторая, наступавшая ей на пятки, заключалась в том, что он вообще не был человеком. Возможно, он был им когда-то, но не теперь. Его кожа имела цвет незрелой груши. Его глаза — голубые, огромные, влажные, каждый размером с мою ладонь — выпучивались из морщинистых, обвисших глазниц. Его губы были красными, почти женскими и такими мягкими, что свисали книзу. На его жидкие белые волосы косо, ужасающе небрежно была нахлобучена золотая корона. Его пурпурная мантия, расшитая золотыми нитями, походила на громадный чехол, закутавший его до самой раздутой шеи. И да, она шевелилась. «Как будто там спрятано какое-то животное», — сказала Джая. И не одно — мантия поднималась и опадала сразу в нескольких местах.