Сказка
Шрифт:
Джек крадет у великана золотые вещи — монеты, гусыню, несущую золотые яйца, и золотую арфу, которая служила великану сигнализацией. Но это не воровство в обычном смысле, потому что великан сам награбил все это золото. Я узнал, что знаменитая присказка великана — «Фи-фай-фо-фам, дух британца чую там» — заимствована из «Короля Лира», где персонаж по имени Эдгар говорит: «Вот к башне наш Роланд идет, опять тот молвил: “Фу-фу-фу! Британской кровью как несет!”» [94] . Ни в мультике, ни в «Маленькой золотой книжке» не было еще одной детали: спальню великана устилали детские кости. Имя великана пронизало меня холодом, глубинным и предвещающим беду.
94
«Чайлд
Гогмагог.
Я выключил торшер в одиннадцать и спал, пока будильник моего телефона не разбудил меня без четверти двенадцать. Я еще не успел положить таблетки оксиконтина в сейф; они лежали на комоде, куда я убрал свои немногочисленные вещи. Я взял две из них и поспешил вниз. Радар зарычала на меня в темноте.
— Тише, девочка, — сказал мистер Боудич, и она послушно села. Я включил лампу — он лежал на спине, уставившись в потолок. — Вот и ты, как раз вовремя. Отлично, а то я не хотел звонить в этот колокольчик.
— Вы спали? — спросил я.
— Немного. После того, как я заброшу в пищевод эти чертовы штуки, я, возможно, смогу еще подремать. Может быть, до рассвета.
Я дал ему таблетки. Он приподнялся на локте, чтобы проглотить их, потом вернул мне стакан и снова лег.
— Ну вот, сразу стало лучше. Думаю, это психологический эффект.
— Что-нибудь еще?
— Нет. Возвращайся в постель. Растущим мальчикам нужен отдых.
— Я думаю, что уже вырос, — по крайней мере, надеялся на это. Я имел рост шесть футов четыре дюйма и вес двести два фунта [95] . Если я вырасту еще немного, то буду… Настоящий Гогмагог, — выпалил я машинально, ожидая смеха, но не дождался даже улыбки.
95
193 сантиметра и 101 килограмм.
— Ты что, начитался сказок?
Я пожал плечами:
— Доставка золота в Стэнтонвилл навела меня на мысль о волшебных бобах и бобовом стебле.
— Итак, теперь ты знаешь про Джека.
— Похоже, что так.
— В Библии Гог и Магог — это самые воинственные народы мира [96] . Ты знал об этом?
— Нет.
— Книга Откровения. Соедини их вместе, и у тебя получится настоящий монстр. От него лучше держаться подальше. Выключай свет, Чарли. Нам обоим нужно немного поспать. Ты возьмешь свое, а я, возможно, свое. Было бы неплохо немного отдохнуть от боли.
96
В библейской книге Иезекииля (главы 38–39) упоминается могучий князь Гог из земли Магог, поверженный Божьим гневом. В «Откровении Иоанна Богослова (Откр. 20:7) Гог и Магог — уже отдельные народы, многочисленные «как песок морской», которые будут сражаться на стороне Сатаны в последней битве добра и зла.
Я потрепал Радар по холке, выключил свет и направился к лестнице, но потом остановился.
— Мистер Боудич?
— Говард, — сказал он. — Тебе нужно попрактиковаться в этом. Ты не гребаный дворецкий.
Я подумал, что в некотором роде так и было, но не хотел спорить по этому поводу в такой поздний час.
— Говард, да. Чем вы зарабатывали на жизнь до того, как вышли на пенсию?
Он усмехнулся. Этот звук был скрипучим, но не отталкивающим.
— Иногда я был землемером, иногда лесорубом. Иными словами, простой дровосек, каких полно в сказках. Иди спать, Чарли.
Я лег в постель и проспал до шести, когда пришло время снова давать ему таблетки — на этот раз не только обезболивающие, но и все остальные. Я снова увидел, что он не спит и смотрит в потолок, и спросил, спал ли он. Он сказал «да», но я ему не очень-то верил.
На завтрак у нас были яйца — омлет моего изготовления. Мистер Боудич сел на край дивана, чтобы поесть, положив ногу с фиксатором на подушку, которая шла в комплекте с его креслом. Он снова попросил меня выйти, пока он пользуется уткой. Когда я вернулся, он уже встал на костыли и смотрел в окно.
— Вам надо было подождать, пока я вам
Он поцокал языком:
— Ты поправил этот штакетник.
— Радар мне помогла.
— Должно быть, так и было. Теперь он выглядит получше. Помоги мне вернуться в постель, Чарли. Тебе придется положить мою ногу, как и раньше.
Я уложил его в постель. Потом вывел Радар прогуляться на Пайн-стрит, и новые лекарства, похоже, помогли ей, потому что она прошла довольно большое расстояние, пометив по пути телефонные столбы и один-два гидранта автографом «Радар Боудича». После этого я отнес чек мистера Боудича в банк. Дома — папа к тому времени уже давно ушел — я прихватил еще кое-какую одежду и ноутбук. Обед состоял из «эс-энд-эс» [97] для мистера Боудича и хотдога для меня. Замороженный ужин был бы очень кстати (мне нравится «Стауфферс») [98] , но у мистера Боудича не было микроволновки. Я выложил оттаивать немного мяса от «Тиллера и сыновей». Позже я мог бы посмотреть кулинарные видео на «YouTube», если мы не собирались все время питаться пакетным супом и сардинами. Дал мистеру Боудичу его дневные таблетки. Позвонил Мелиссе Уилкокс, как она меня просила — я должен был сказать ей, сколько раз мистер Боудич вставал, что он ел и была ли у него дефекация. На последнее я ответил решительным «нет», и она не удивилась, сказав, что оксиконтин вызывает сильнейший запор. После обеда я отнес конверт в его почтовый ящик и поднял флажок [99] . В конверте лежал его личный чек, выписанный на счет больницы «Аркадия». Я мог бы отнести его сам, но мистер Боудич хотел сначала убедиться, что чек Генриха оплачен.
97
Лапша быстрого приготовления.
98
«Stouffer's» — торговая марка замороженных полуфабрикатов, в настоящее время принадлежащая компании «Nestle».
99
Флажок на почтовом ящике в США поднимает хозяин дома, чтобы почтальон забрал из ящика письма для отправки.
Я рассказываю вам об этих вещах не потому, что они так уж интересны, а потому, что они дают представление о рутине, которая занимала всю оставшуюся весну и большую часть лета. В некотором смысле это были хорошие месяцы. Я чувствовал себя полезным, нужным и нравился себе больше, чем когда-либо за долгое время. Только кончилось все это плохо.
Днем в среду, во время моих весенних каникул Мелисса приехала вести первое занятие мистера Боудича по физиотерапии. Она называла это терапией, он — болью и пыткой. Ему достались дополнительная доза оксиконтина, чему он был рад, и множество подтягиваний и подъемов больной ноги, что радовало его куда меньше. Я в это время был на кухне и слышал крики, в которых различались отдельные нецензурные слова. Он часто повторял «стой», иногда добавляя «черт бы тебя побрал». Мелиссу это ни капли не смущало.
Когда все закончилось — через двадцать минут, которые, вероятно, показались ему вечностью, — она позвала меня. Перед этим я принес с третьего этажа пару дополнительных стульев (но не тех с прямыми спинками, которые шли в комплекте с обеденным столом и казались мне орудием пыток). На одном из них сидел мистер Боудич. Мелисса привезла с собой большую поролоновую подушку, на которой теперь покоилась лодыжка его больной ноги. Поскольку подушка была ниже сиденья стула, его нога со все еще забинтованным коленом слегка согнулась.
— Посмотри на это! — воскликнула Мелисса. — Уже пять градусов поворота! Я не просто довольна, я поражена!
— Чертовски больно, — проворчал мистер Боудич. — Я хочу вернуться в постель.
Она весело рассмеялась, как будто это была самая смешная шутка, которую она когда-либо слышала.
— Еще пять минут, а потом беритесь за костыли. Чарли вам поможет.
Он честно просидел пять минут, потом с трудом поднялся и взял костыли. Поворачиваясь к кровати, он уронил один из них; костыль с грохотом упал на пол, Радар залаяла. Я вовремя поддержал его и помог завершить поворот. Несколько мгновений мы были прижаты друг к другу, я обнимал его и чувствовал, как сильно и быстро бьется его сердце. Словом, которое пришло мне на ум, было «свирепо».