Сказка
Шрифт:
Я боялся, что она может снова усесться на трон, чтобы насладиться своим десертом, но, очевидно, дождь, даже при наличии навеса, отбил эту идею. Или, может быть, она просто хотела вздремнуть. В любом случае, раздался хлопок другой двери, на этот раз справа от нас, а потом тишина. Я убрал револьвер в кобуру и сел рядом со своей собакой. Даже в полумраке я мог видеть, как хорошо выглядит Радар — какой молодой и сильной она стала. Я был рад этому. Может быть, это звучит банально, но я правда был рад. Думаю, радость — это очень, очень важно. Я не мог перестать гладить ее шерсть и удивляться, какая она густая.
Я не хотел ждать. Все, чего я хотел, — это убраться к черту
Это было то, чего я хотел, но я заставил себя подождать и дать Хане шанс успокоиться. Я сосчитал до пятисот десятками, потом пятерками, потом двойками. Я не знал, достаточно ли этого времени, чтобы эта громадная тварь окончательно перешла в спящий режим, но не мог больше ждать. Убраться подальше от нее было важно, но еще я должен был выбраться из города до наступления темноты, и не только из-за ночных солдат. Некоторые метки мистера Боудича почти совсем стерлись, и, если я потеряю его след, у меня будут большие неприятности.
— Пошли, — сказал я Радар. — Но тише, девочка, тише.
Я взялся за руль трицикла, ведя его позади себя на случай, если Хана внезапно появится и нападет. Пока она будет отталкивать его в сторону, у меня появится время выхватить оружие и выстрелить. К тому же Радар теперь вернулась в боевое состояние. Мне думалось, что если Хана схватится с Радар, она лишится пары кусков мяса, и посмотреть на это будет приятно. Однако видеть, как Хана свернет Радар шею одним взмахом своей ручищи, мне совсем не хотелось.
Я остановился у прохода, а потом направился к фонтану, Радар шла рядом со мной. У нашей команды были игры (особенно против нашего главного соперника «Сент-Джонса»), которые, казалось, никогда не кончатся, но пятидесятиярдовая прогулка под открытым небом между домом Ханы и высохшим фонтаном на площади была самой длинной в моей жизни. Я все время ожидал услышать местную версию «фи-фай-фо-фум» и услышать сотрясающий землю топот ног Ханны, бегущей за нами.
Закричала птица — ворона или, может быть, стервятник, — но это был единственный звук. Когда мы добрались до фонтана, я прислонился к нему, чтобы стереть с лица смесь пота и дождевой воды. Радар смотрела на меня снизу вверх. Теперь у нее не было ни дрожи, ни кашля. Она улыбалась, радуясь приключению.
Я еще раз поискал взглядом Хану, потом сел в седло и начал крутить педали в направлении бульвара, где когда-то давным-давно, без сомнения, собиралась элита, чтобы отведать чаю с сэндвичами и обсудить последние придворные сплетни. Может быть, по вечерам на больших задних дворах, которые теперь заросли чертополохом и плотоядными цветами, устраивались эмписарские барбекю или котильоны [196] при свете ламп.
Я ехал довольно быстро, но Радар легко поспевала за мной, подпрыгивая, а ее язык весело свисал из пасти. Дождь лил все сильнее, но я этого почти не замечал. Все, чего я хотел, — это вернуться на прежний курс и убраться из города. Тогда я мог позаботиться о том, чтобы обсохнуть, а если бы я простудился, то уверен, что Клаудия напичкала бы меня куриным бульоном, прежде чем я отправился бы обратно к Вуди, потом к Доре, а потом домой. Мой отец высказал бы мне кучу упреков, но, увидев Радар, он бы…
196
Старинный бальный танец французского происхождения.
Он
Я решил не думать об этом сейчас. Первая задача состояла в том, чтобы выбраться из этого пугающего города, который вовсе не был пустынным. И который не желал оставаться на одном месте.
Все должно было получиться легко — просто следуй за метками мистера Боудича наоборот, двигаясь в направлении, противоположном каждой указывающей стрелке, пока не вернешься к главным воротам. Но когда я дошел до того места, где мы выехали на широкий бульвар, его инициалы исчезли. Я был уверен, что они были на камне перед большим зданием с грязным стеклянным куполом наверху, но теперь их не видел. Мог ли их смыть дождь? Это казалось маловероятным, учитывая все дожди, которые, должно быть, обрушились на них за эти годы, но оставили их достаточно четкими. Скорее всего, я ошибся — они были где-нибудь в другом месте.
Я поехал дальше по бульвару, высматривая буквы AБ. Миновав еще три боковые улочки и ничего не обнаружив, я развернулся и вернулся к похожему на банк зданию с куполом.
— Я знаю, что это было здесь, — сказал я, указав на кривую улочку, посреди которой валялся на боку глиняный горшок с высохшим деревом. — Я помню. Может, это все-таки дождь смыл следы. Давай посмотрим.
Я медленно крутил педали, высматривая следующую пару инициалов и чувствуя себя все более неуютно. Потому что они были цепью, не так ли? Что-то вроде той цепочки, которая вела от несчастного случая с моей матерью на проклятом мосту к сараю мистера Боудича. Если еще одно звено будет разорвано, у меня появится неплохой шанс потеряться. «Ты будешь бродить по этой адской дыре, пока не падет темнота», — сказала Клаудия.
По этой узкой улочке мы вышли к переулку со старыми заброшенными магазинами. Я был уверен, что мы пришли именно этим путем, но здесь тоже не оказалось никаких меток. Мне показалось, что я узнал то, что могло быть аптекой с одной стороны, но покосившееся здание с пустыми глазницами окон с другой совсем не выглядело знакомым. Я огляделся в поисках дворца, надеясь таким образом определить наше местоположение, но его скрыла пелена проливного дождя.
— Радар, — сказал я, показал на угол аптеки, — чувствуешь какой-нибудь запах?
Она пошла в указанном мной направлении и понюхала крошащийся тротуар, а потом посмотрела на меня, ожидая дальнейших указаний. Мне нечего было сказать, и я, конечно, не винил ее. В конце концов, мы приехали на велосипеде, но даже если бы мы шли пешком, ливень смыл бы все оставшиеся запахи.
— Ладно, пошли, — сказал я.
Мы двинулись по этой улице, потому что мне показалось, что я вспомнил аптеку, но еще и потому, что нам нужно было куда-то идти. Я подумал, что лучшим планом было бы разглядеть дворец, а потом попытаться вернуться на Галлиеновскую улицу. Главная магистраль могла быть опасной — то, как мистер Боудич огибал ее, доказывало это, — но она должна была вывести нас наружу. Как я уже говорил, она была прямой, как стрела.
Проблема заключалась в том, что улицы, казалось, настойчиво вели нас прочь от дворца, а не к нему. Даже когда дождь утихал и я снова мог видеть эти три шпиля, они всегда казались дальше, чем были прежде. Дворец находился слева от нас, и я обнаружил множество улиц, ведущих в этом направлении, но все они, казалось, заканчивались тупиком или снова поворачивали направо. Шепот стал громче. Я хотел отмахнуться от него, списав на ветер, но не смог — ветра не было. Краем глаза мне показалось, что двухэтажное здание вдруг выросло еще на один этаж, но когда я оглянулся, их снова стало два. Приземистое квадратное здание, казалось, жадно выпятилось мне навстречу. Горгулья — что-то вроде грифона, — повернула голову, чтобы посмотреть на нас.