Сказки американских писателей
Шрифт:
— О да. Я вас уверяю. Поговаривают, будто они коварны, — восточная кровь и так далее. Но про него я этого сказать не могу. Я выпускал его, и, сделав дело, он возвращался на место. Надо сказать, он очень могущественный.
— И он смог бы мне всё достать?
— Абсолютно всё.
— А сколько вы за него хотите? — поинтересовался Фрэнк.
— Даже и не знаю. Ну, скажем, десять миллионов долларов.
— Вот это да! У меня нет таких денег. Но если он того стоит, может, мы сговоримся об аренде с дальнейшим переходом в мою собственность?
— Не стоит беспокойства. Остановимся на пяти долларах.
Фрэнк выложил пять долларов и поспешил домой с драгоценной бутылкой, опасаясь её разбить.
Едва переступив порог своей комнаты, он открыл бутылку. Оттуда повалили клубы густого дыма, обратившиеся в мгновение ока в громадного тучного субъекта восточного типа, раз в шесть выше человеческого роста. Складки жира, крючковатый нос, основательный двойной подбородок — ну вылитый кинопродюсер, только побольше.
Отчаянно пытаясь что-нибудь придумать, Фрэнк заказал шашлык, кебаб и восточные сладости, что и было мгновенно доставлено.
Немного придя в себя, Фрэнк отметил, что его весьма скромные пожелания были выполнены в наилучшем виде, все было подано на блюдах из чистого золота, с великолепной гравировкой, отполированных до ослепительного блеска. Вот по таким мелочам и узнают поистине первоклассного слугу. Фрэнк был в восторге, но виду не подал.
— Тарелки из золота, — заметил он, — конечно, неплохо. Но перейдем ближе к делу. Мне бы хотелось дворец.
— Слушаю и повинуюсь, — ответил его смуглый раб.
— И чтобы все было как следует: размеры, расположение, обстановка, картины, статуи, занавеси и прочее. И ещё бы мне хотелось множество тигровых шкур. Я обожаю тигровые шкуры.
— Будет исполнено, — ответил слуга.
— Как заметил твой бывший хозяин, — добавил Фрэнк, — я художник в своем роде. И мой, так сказать, художественный вкус требует присутствия на этих тигровых шкурах разных молодых особ: и блондинок, и брюнеток, и миниатюрных, и рубенсовского типа, и томных, и страстных, — и чтобы все были красавицы и разодеты чтоб не слишком.
Я этого не выношу. Это вульгарно. Есть у тебя такие?
— Есть, — ответил джинн.
— Тогда доставь их ко мне.
— Извольте всего на минуту закрыть глаза, и как только вы их откроете окажетесь именно в таком приятном окружении.
— Ладно, — согласился Фрэнк. — Только смотри, без фокусов.
Он закрыл глаза, как было сказано. Откуда-то донесся негромкий мелодичный гул и совсем рядом стих. Минута прошла, и Фрэнк огляделся. Его окружали арки, колонны, статуи, занавеси и т. д. самого изысканного дворца, какой только можно себе представить, и куда ни глянь — всюду тигровые шкуры, и на всех возлежат молодые девы невиданной красоты, лишенные вульгарной склонности к переизбытку одежды.
Наш приятель Фрэнк, мягко говоря, был в безумном восторге. Он заметался, словно залетевшая в цветочный магазин пчела. Повсюду его встречали улыбки, полные бесконечной ласки, и взгляды, выражающие то явный, то скрытый призыв. Тут и стыдливый румянец, и опущенные ресницы, и горячая пылкость во взоре, и плечико — капризно вздернутое и всё же манившее. Тут и оголенные руки, да какие! Одним словом, здесь прятали любовь, но тщетно. Это было воистину торжество любви.
— Скажу прямо, — заметил Фрэнк позднее, — я провел восхитительный день.
— В таком случае, могу я просить?… — сказал джинн, поднося Фрэнку ужин. — Могу я просить позволения в знак особого расположения стать вашим дворецким и главным советником по делам ваших наслаждений, вместо того чтобы отправляться назад в эту отвратительную бутылку?
— Не вижу причин для отказа, — сказал Фрэнк. — После всего, что ты сделал, будет не совсем справедливо загнать тебя назад в бутылку. Договорились, будешь моим дворецким, но учти: как бы там ни обернулось, без стука в мою комнату не входить. И смотри — без фокусов.
Джинн, подобострастно улыбаясь, удалился, а Фрэнк незамедлительно отправился в свой гарем, где и провел вечер ничуть не хуже, чем день.
Минуло несколько недель, целиком заполненных теми же милыми забавами, и вот Фрэнк, по закону, на который не в состоянии повлиять даже самый могущественный джинн, стал замечать за собой некоторую придирчивость, пресыщенность и склонность все критиковать и искать виноватых.
— Они, конечно, милые создания, если угодно — на любителя, — : заявил он своему джинну. — Но весьма сомнительно, что это высший класс, иначе я испытывал бы к ним больший интерес. Я как-никак знаток, и меня может удовлетворить только самое лучшее. Убери их. Все тигровые шкуры сверни и оставь одну.
— Повинуюсь, — ответил джинн. — Пожалуйста, все готово.
— А на оставшуюся шкуру, — сказал Фрэнк, — доставь мне саму Клеопатру.
Еще мгновение, и Клеопатра была тут как тут, являя собой, надо признать, верх совершенства.
— Привет! — сказала она. — А вот и я, и опять на тигровой шкуре.
— Опять? — воскликнул Фрэнк, вспомнив вдруг старикашку из магазина. — Вот что, отправь-ка её обратно! Доставь сюда Прекрасную Елену [74] .
В следующее мгновение Прекрасная Елена была тут как тут.
74
Прекрасная Елена — в греч. мифологии супруга царя Спарты Менелая, похищенная троянским царевичем Парисом, из-за чего началась Троянская война.
— Привет! — сказала она. — А вот и я, и опять на тигровой шкуре.
— Опять? — вскричал Фрэнк. — Проклятый старикашка! Убери её и доставь мне королеву Гиневру [75] . Гиневра повторила те же самые слова, а за ней и мадам Помпадур, и леди Гамильтон, и другие известные красавицы, каких только смог вспомнить Фрэнк.
— Неудивительно, — сказал он, — что этот старикашка был такой сморщенный. Ну и приятель! Вот так старый черт! Все пенки снял. Пусть меня считают завистником, но я не собираюсь быть вторым, да ещё после этого мерзкого старого мошенника. Где мне теперь искать нетронутое создание, достойное внимания такого знатока, как я?
75
Королева Гиневра — по преданию, жена легендарного английского короля Артура (V в.), проявлявшая благосклонность к Ланселоту, одному из рыцарей Круглого Стола.