Сказки черепахи Кири-Бум
Шрифт:
– Врешь! – прорычал медведь и полез в окно из берлоги. – А ну, пошли к березе.
И размашисто зашагал по просеке. Волк рядом бежал. Поскуливал, оправдывался:
– И откуда она вызнала? Кто ей мог сказать!
И старался заглянуть медведю в глаза.
Пришли они. Осмотрел медведь березу сверху донизу: исписали уже сколько! Приказал:
– Ну, которая здесь сказка про меня? Читай. Да громче и отчетливее, что ты мямлишь.
Прочитал волк. Прижал его медведь к груди.
– Милый, как хорошо, что ты зашел тогда
Не сразу понял волк Рыжий Загривок, что медведь не собирается бить его. А когда понял, ослаб вдруг и опустился на траву. А медведь Сидор стоял над ним, ухал.
– Хорошо, ух, как хорошо! А! Живешь и не знаешь, что в твоей жизни будет сказочного. Ну, зашел ты тогда ко мне, разделил я тебе барана – мелочь. Трудно разве это было мне? А погляди, как все обернулось. Спасибо тебе. А ты что худой какой?
– Ем плохо, – честно признался растроганный волк. – Пастухи зоркие нынче пошли, не подойти к стаду. Весь вечер бродил у загона и не добыл ничего. Да еще и обстреляли из ружья и собаками припугнули.
– Так ты что, и не ужинал сегодня?
– Я даже и не завтракал.
– Милый, идем тогда ко мне. У меня кое-что припасено. Только ты еще раз прочти сказочку. Хоть и луна светит, а слаб я глазами, не вижу.
Дома накормил медведь Сидор волка мясом. Ребятишкам кусок в гостинец послал. Проводил его до Яблоневого оврага. К березе вернулся. Погладил ствол ее, воздух понюхал. Сказал:
– Как в жизни бывает!
И пошел к своему давнему товарищу медведю Михайле. Поднял его с постели. За плечи трясет, кричит:
– Видел? Сказку обо мне на березе выбили.
– А, – протянул медведь Михайло, – не только видел, но и слышал, как черепаха рассказывала ее.
И отвернулся к стене. Подумал: «Нашел чему радоваться – сказке. Я с утра до ночи бога молю, чтобы обо мне не рассказали, а он – радуется. Какие мы все разные». Сказал сухо:
–– Иди домой, спать я буду.
Но медведь Сидор домой не пошел. Он вернулся к березе и простоял возле нее до утра. И потом весь день бродил по роще я говорил всем:
– Читали сказку обо мне? Идите читайте. Поучительная сказка. Я даже сам, прочтя ее, многому научился.
Сурок
Утром, когда черепаха Кири-Бум пробиралась к березе, у Ванина колодца она повстречала Сурка. Он пил из лужицы воду. Черепаха оглядела его, сказала:
– Я тебя раньше вроде у нас не видела.
– А я никогда раньше у вас не был. Только что появился. Хочу у вас на Маньяшином кургане поселиться. Можно?
– Это Потапыч решит. Он у нас хозяин рощи. А ты чей?
Сурок рассказал о себе. Выслушала его Кири-Бум и махнула лапкой.
– Иди
Она привела Сурка к березе и взобралась на пенек. Все уже ждали ее. Черепаха подперла кулачком щеку и началась:
– Сейчас расскажу я вам свою новую сказку. Погоди Ду-Дук, не записывай. Сперва прослушайте, а потом уж решим – записывать ее или нет. Сказка-то новая.
И она повела рассказ:
«Поймали ребятишки Сурка в степи и принесли школу в живой уголок, но он у них убежал ночью. Выбрался за село и стал соображать: в какую сторону идти ему, где искать нору свою. Место было незнакомое, совсем чужое.
Поднял Сурок глаза к небу, попробовал по звездам определить путь свой. Но никогда раньше не наблюдал Сурок за звездами, и потому сегодня ничего они ему не сказали.
До рассвета просидел Сурок у села, но так и не смог определить, куда идти ему. А когда всходило солнце, решил:
– Пойду к нему, оно мне поможет.
Так рассудил Сурок: придет он к солнцу и скажет:
– Солнышко, ты по целым дням в небе. Ты выше всех и все видишь. Скажи, где находится тот курган, на котором по утрам я люблю сидеть и посвистывать.
Вытянет солнышко луч и покажет, куда бежать надо. И будет потом Сурок на кургане у себя рассказывать, как был он в гостях у солнца и как помогло оно ему домой дорогу найти.
Но попасть к солнцу оказалось не так-то легко: утром оно на востоке, в обед – на юге, а вечером – на западе. Бегал, бегал за ним Сурок, совсем запутался. Понял: и к солнцу ему не попасть и домой не выбраться.
– Что ж, – сказал Сурок, – буду здесь прибиваться к кому-то. Не жить же одному.
Была ночь. Собиралась гроза. Сурок обежал пустырь, на котором застигла его непогода, но кроме домика Хомяка, ничего не нашел на нем. Ну что ж, и Хомяк тоже живая душа, пригреет.
И верно, пригрел Хомяк. Впустил к себе Сурка, расспрашивать начал: откуда идет он и куда путь держит. Услышал, что заблудился тот, посочувствовал:
– Один, значит, на земле остался. Это плохо, одному говорю, плохо быть: поругаться и то не с кем. По себе знаю. Я на этом пустыре уже третий год один живу. Плохо.
И загорелись вдруг остренькие глазки Хомяка, и сам он весь посветлел как-то. Предложил:
– Послушай, ты – бобыль, я – бобыль. Давай вместе жить. Вдвоем легче век коротать. Больно я о товарище натосковался.
– Я согласен, – сказал Сурок. – Мне теперь где ни жить, лишь бы не одному, лишь бы с кем-нибудь поблизости.
И умащиваясь на сухонькой соломке, спросил:
– А ты как на этом пустыре оказался? Или всегда жил здесь?
– Что ты! Я на кургане у Гореловской рощи жил, да с соседями не поладил. У меня, знаешь, натура широкая. Я люблю жить так, как я хочу, а им это не понравилось. Учить меня начали. Я и перебрался от них на этот пустырь.
И тихонько засмеялся, захрюкал будто, весь подергиваясь: