Сказки дедушки Матвея
Шрифт:
— А ягненок мой где?
— Понимаешь, Мишатка, беда какая случилась, — заюлил Волк, — сморил меня сон, а в это время вороны да сороки-воровки как налетели тучей — только рожки да ножки от ягненка оставили. Видишь, мослы одни…
Простоват был Мишатка, но догадки хватило.
— Эх ты, бессовестный, —
И ушел от Волка. А Волку только этого и надо было.
Как перебивался Мишатка остаток лета — никто не знает. А как надвинулась зима — залег и он по стародавнему медвежьему обычаю в берлогу. Только на голодное-то брюхо зима что век кажется. Сосет он лапу, а она сухая, невкусная. Много ли жиру за чужим умом-то накопишь?
Пересидел Мишатка кое-как самые лютые стужи, а едва ростепельный март дохнул весной — невтерпеж стало. Вылез из берлоги на свежий воздух. Куда ни глянет — белым-бело. И тишина стоит мертвая. Куда пойдешь? Где что искать станешь?
Бежит мимо Лиса, рыжие волоса.
— Много лет здравствовать, мил-сердечный друг! Ой, какой же ты страшненький!
— Да, пожалуй, будешь страшненький, когда есть нечего… И присоветовать некому.
— Фу, о чем горевать. Пойдем-ка со мной. Так и быть, поделюсь.
Подвела его Лиса к гибкой березе, а на верхушке березы — петля, а в петле Заяц болтается.
— Ай, ловка Лиса! Как это ты?
— Зачем я? — отвечает Лиса, — сам он. По тропинке бежал, в охотничью ловушку попал. Выпрямилась береза — и вздернула Зайца. Ну-ка, нагибай ее вниз.
Нажал Мишатка лапой на березу — только треск пошел. Разорвали они Зайца. Сглотнул он свою долю прямо с костями — что ел, что не ел: сытости не прибавилось.
— Эх, Лиса, не подскажешь ли еще что-нибудь?
А Лиса — та себе на уме. Окинула Мишатку
— Хорошо, пойдем!
Завела она его в сосновый бор и говорит:
— Вон там за деревьями кусок мяса на бревне лежит. Волк себе на ужин оставил и колом приткнул, чтобы не украли. Не боишься Волка — тащи мясо, поделим!
Бояться?! Да Мишатка радехонек хоть этим досадить Волку. Подошел он к деревьям и видит: лежит бревно, над ним второе колом подпирается, а под колом кусок мяса. Дурак Волк! Прямо на виду у всех спрятал. Оглянулся Мишатка назад, а из-за дерева Лиса лапкой машет: тащи, мол, скорее, пока Волк не пришел… Зацепил Мишатка мясо когтями, покачнулся кол, верхнее бревно — блим! — и размозжило Мишатке голову.
А Лиса подошла тогда смело и говорит:
— Жалко мне тебя, мил-сердечный друг, да что поделаешь? Чужим-то умом ведь до поры до времени жить можно. А у меня вот и шкура цела, и медвежатники вдоволь. Когда еще охотник ловушку проверять придет…
Со двора донеслось протяжное мычание:
— Му-у-у!..
— Ох, корова-то у меня не напоена, — засуетился дед Матвей. И, пряча в седых усах хитроватую ухмылку, торопливо натянул заячий малахай и вышел из избы, оставив в раздумьи молодых друзей.