Сказки диспетчерских смен

Астапенков Виталий

Света пожала плечами.

– Не знаю. Почему бы и нет. Давайте у водителя спросим.

Она ещё раз попыталась понять намерения странной пассажирки и не смогла.

– Не напрягайся ты так, – вдруг сказала девушка. – Мне и в самом деле нужно в Предгорье заснеженных россыпей. Не по зову сердца, к сожалению, – по…мм…работе.

– По работе? – протянула Света, поворачиваясь и направляясь к кабине, девушка шла следом. – А, ты из Диспетчерской Зимних Вьюг!

– Я…ой!

Троллейбус тронулся, вернее, рванулся вперёд, как ракета на старте, и почти

сразу сбросил скорость. Свету швырнуло по проходу, и она еле удержалась на ногах, вцепившись в нависающий сверху поручень. Девушка врезалась ей в спину.

– Ну, погоди у меня! – прошипела Света.

Троллейбус остановился, и Вика высунулась из кабины.

– Все целы? – осведомилась она с беспокойством. – Простите, пожалуйста, долго за руль не садилась.

– Да чтоб ты ещё столько же не садилась, Шумахерша!

Света потёрла руку. Было больно.

«Растянула, наверное», – подумала она.

– Не сердись, – вдруг сказала девушка, и погладила Свету по руке. От кисти до плеча прокатилась волна прохлады, мгновенно смиряя боль.

И на Вику злость прошла. В самом деле: их ведь и отправили в пробный рейс без пассажиров, чтобы избавиться от подобных шероховатостей. А у Вики ответственность намного больше, она – водитель.

– Ладно, води пока, – милостиво разрешила Света. – Вот наша пассажирка…

– Меня Снежкой зовут, – сказала девушка.

– Красиво. – Света подумала, что имя ей подходит. Русые кудри, задорно выбиваясь из-под шапочки, казались тёмными на белом лице, подчёркивая брови и длинные ресницы; высокие скулы, аккуратный прямой нос и алые губы, ровные белые зубы и нежный подбородок. И улыбка, чуть озорная и душевная. Не красавица, но так и тянуло взглянуть снова и снова. – Я – Света, а это – Вика.

Она снова повернулась к Вике.

– Снежке надо в Предгорья снежных россыпей. Поможем?

– Легко! – Вика скрылась в кабине, загудели резисторы. – Садитесь лучше. – Троллейбус поехал, быстро набрав скорость и уже не останавливаясь.

Девушки уселись на два сиденья. Света впереди.

– Так откуда ты? – Света повернулась, выставив ноги в проход, чтобы видеть собеседницу. Краем глаза она машинально отмечала, что троллейбус, миновав облетевшие клёны осеннего парка, выбрался на широкий проспект шумного мегаполиса, а чуть погодя, свернул в тихую улочку, круто ведущую вверх. Всё выглядело серо и голо.

Света поёжилась. Она привыкла, что Вика, не терпящая зябкой неуютности, если ей самой приходилось выбирать маршрут, предпочитала пышность только зарождающейся осени, либо её багряно-золотую зрелую прелесть, либо морозную звонкость подступающей зимы. Но никак не дрожащие на холодном ветру голые ветви и как бы придавленные серой слякотностью дома.

Света снова с подозрением посмотрела на Снежку: наверное, всё-таки она. Такое уже случалось – если в чувствах и мыслях разлад, то и на душе беспокойно и пусто. И тогда неосознанно маршрут выбирается под стать настроению.

Снежка перехватила Светин взгляд и чуть улыбнулась.­

– Ещё раз говорю: это

не я. Просто нынче зима никак не наступит, снега нет, а ведь уже середина декабря.

И добавила, прервав начавшую что-то спрашивать Свету:

– Везде нет!

– Странно…– протянула Света.

– Да нет, бывает. – Снежка махнула рукой. – Тут-то и выручают снежные россыпи в предгорьях или застывшая кисея ледяных водопадов. Но последние уже ближе к весне.

– И как это помогает?

Снежка задумалась.

– Ну…лучше скажи, что ты знаешь о погоде?

Света пожала плечами.

– Погода, – припомнила она, – есть совокупность метеорологических элементов и атмосферных явлений…

– Молодец, – похвалила Снежка. – А попроще?

– Овеществи, так сказать, – крикнула Вика. Она, оказывается, слышала разговор девушек через открытую дверь в кабину, несмотря на гуд, с которым ехал троллейбус.

– Холодильник, обогреватель, фонарь…

– Света!

– Ну, – Света сбилась. – Дождь, ненастье, снег, жара…

– Правильно. И кто, по-твоему, за это всё отвечает?

– Как это – отвечает? Ну…Земля, наверное, планета…

– Земля – хозяйка. Она, конечно, ответственна за всё, но вот представь большой дом, скажем, отель. За кухню отвечает шеф, за номера – горничные, за…

– Я поняла, – быстро сказала Света. – Но Земля – дом, а не гостиница.

– А данном случае это не важно, – отмахнулась Снежка. – Суть ты поняла.

– Вряд-ли, – хихикнула Вика.

– Погодите. – Света поёжилась, ей вдруг стало зябко. – Так, по-вашему, за мороз, засуху, наводнения и прочее «радости» ответственны конкретные люди?

– Не совсем так, – сказала Снежка. – То есть, совсем не так. Наоборот, если где-то долго засуха, в дело вступают паромы дождливых переправ, или, если долго-долго льёт дождь, на линию выезжает бригада солнечного экспресса. Не всегда, к сожалению, справляемся или успеваем. Как в океанах, с цунами, например. Но дежурим. По весне, как в песне, по зимним вьюгам, по багряным листопадам.

Света подумала, что вообще-то следовало бы как можно меньше лазать в природу естественных процессов. Снежка словно читала её мысли.

– Не думай, не вмешиваемся мы в природные явления и уж ни в коем случае не подменяем ни МЧС, ни стандартные меры по предупреждению: штормов там, например, или схода лавин, гололедицы.

– Тогда к чему все эти дежурства, – не поняла Света.

– Как бы это объяснить, – Снежка сбилась. Она поёрзала, стараясь устроиться поудобней, развернулась боком в проход на манер Светы и забросила ногу на ногу, приняв вид важный и глубокомысленный. Но не выдержала и улыбнулась. – МЧС, в основном, борется с последствиями уже случившегося несчастья. Или предупреждением катастроф: например, взрывают лёд, чтобы избежать наводнений. Правда, это происходит гораздо реже. Сама понимаешь, трудно предсказать точно, где и когда полыхнёт пожар. А вот ответственные дежурные не занимаются последствиями или предупреждением. Они меняют течение самого процесса.