Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"
Шрифт:
разом; и будет это продолжаться, пока не спасу я от гибели путника. Так наказал меня Бог за то, что как-то раз, когда я ещё был жив, случилось мне — тоже накануне Нового года — отказать человеку, который хотел войти в мой дом. Не открыл я ему своей двери, не впустил его внутрь — а наутро нашёл его замёрзшим у порога». Что там дальше случилось — этого потом Эрве вспомнить так никогда и не смог; знал он только, что очнулся лишь утром и что лежал он в собственных своих санях. Метель к этому времени уже утихла, и лошадь его привычно бежала домой по знакомой дороге.
Легенды новой Франции
Вьюн
Однажды щука захватила вьюна в таком уголке, что и податься ему было некуда. Вот видит он, что беда неминучая, и говорит:
— А вы, матушка-голубушка, уже исповедались?
— Нет.
— Так ступайте, я вас поисповедаю, а потом уж меня и съедите.
Она его спрашивает:
— А где же ты меня исповедовать будешь?
— Да тут есть и церковка.
Вот она и послушала его, идут к церковке. А он подвел ее к верше и говорит:
— Идите за мной.
Влезли они в вершу, а ей уже назад не выбраться, а для вьюна-то семнадцать дверей в той верше; вот вылез он быстро, бегает вокруг верши и говорит ей:
— Сиди, святоша, пока придет рыбак-мехоноша!
Украинская народная сказка
Гадкий утенок
Хорошо было за городом!
Стояло лето. Золотилась рожь, зеленел овес, сено было сметано в стога; по зеленому лугу расхаживал длинноногий аист и болтал по-египетски - этому языку он выучился у матери.
За полями и лугами тянулись большие леса, а в лесах были глубокие озера. Да, хорошо было за городом!
Прямо на солнышке лежала старая усадьба, окруженная глубокими канавами с водой; от стен дома до самой воды рос лопух, да такой большой, что маленькие ребятишки могли стоять под самыми крупными листьями во весь рост. В чаще лопуха было глухо и дико, как в самом густом лесу, и вот там-то сидела на яйцах утка.
Она должна была выводить утят, и ей это порядком надоело, потому что сидела она уже давно и ее редко навещали - другим уткам больше нравилось плавать по канавам, чем сидеть в лопухах да крякать с нею. Наконец яичные скорлупки затрещали.
– Пип! Пип!
– запищало внутри. Все яичные желтки ожили и высунули головки.
– Кряк! Кряк!
– сказала утка. Утята быстро выкарабкались из скорлупы и стали озираться кругом под зелеными листьями лопуха; мать не мешала им - зеленый цвет полезен для глаз.
– Ах, как велик мир!
– сказали утята.
Еще бы! Тут было куда просторнее, чем в скорлупе.
– Уж не думаете ли вы, что тут и весь мир?
– сказала мать.
– Какое там! Он тянется далеко-далеко, туда, за сад, в поле, но там я отроду не бывала!.. Ну что, все вы тут?
И она встала.
– Ах нет, не все. Самое большое яйцо целехонько! Да когда же этому будет конец! Я скоро совсем потеряю терпение.
И она уселась опять.
– Ну, как дела?
– спросила старая утка, которая пришла ее навестить.
– Да вот с одним яйцом никак не управлюсь, - сказала молодая утка.
– Все не лопается. Зато посмотри-ка на малюток! Просто прелесть! Все, как один, - в отца.
– А ну-ка покажи
– Наверняка это индюшечье яйцо. Вот точно так же и меня однажды провели. Ну и было же мне с этими индюшатами хлопот, скажу я тебе! Никак не могла заманить их в воду. Уж я и крякала, и толкала - не идут, да и только! Ну-ка, покажи яйцо. Так и есть! Индюшечье! Брось его да ступай учи деток плавать!
– Посижу уж еще!
– сказала молодая утка.
– Столько сидела, что можно и еще посидеть.
– Как угодно!
– сказала старая утка и ушла.
Наконец лопнуло и большое яйцо.
– Пип! Пип!
– пропищал птенец и вывалился из яйца. Но какой же он был большой и гадкий!
Утка оглядела его.
– Ужасно велик!
– сказала она.
– И совсем не похож на остальных! Уж не индюшонок ли это, в самом деле? Ну да в воде-то он у меня побывает, силой да загоню!
На другой день погода стояла чудесная, зеленый лопух был залит солнцем. Утка со всею своею семьей отправилась к канаве. Бултых!
– и она очутилась в воде.
– Кряк! Кряк!
– позвала она, и утята один за другим тоже побултыхались в воду. Сначала вода покрыла их с головой, но они сейчас же вынырнули и отлично поплыли вперед.
Лапки у них так и работали, и даже некрасивый серый утенок не отставал от других.
– Какой же это индюшонок?
– сказала утка.
– Вон как славно гребет лапками! И как прямо держится! Нет, мой он, мой родненький... Да он вовсе и не дурен, как посмотришь на него хорошенько. Ну, живо, живо за мной! Сейчас я введу вас в общество, представлю вас на птичьем дворе. Только держитесь ко мне поближе, чтобы кто-нибудь не наступил на вас, да берегитесь кошек!
Скоро добрались и до птичьего двора. Батюшки! Что тут был за шум!
Два утиных семейства дрались из-за одной головки угря, а кончилось тем, что головка досталась кошке.
– Вот видите, как бывает на свете!
– сказала утка и облизнула язычком клюв - она и сама была не прочь отведать угриной головки.
– Ну-ну, шевелите лапками!
– сказала она утятам.
– Крякните и поклонитесь вон той старой утке! Она здесь знатнее всех. Она испанской породы и потому такая жирная. Видите, у нее на лапке красный лоскут. Как красиво! Это высшее отличие, какого только может удостоиться утка. Это значит, что ее не хотят потерять, - по этому лоскуту ее узнают и люди и животные. Ну, живо! Да не держите лапки вовнутрь! Благовоспитанный утенок должен выворачивать лапки наружу, как отец и мать. Вот так! Смотрите! Теперь наклоните голову и скажите: "Кряк!"
Так они и сделали. Но другие утки оглядели их и сказали громко:
– Ну вот, еще целая орава! Как будто нас мало было? А один-то какой безобразный! Уж его-то мы не потерпим!
И сейчас же одна утка подлетела и клюнула его в затылок.
– Оставьте его!
– сказала утка-мать.
– Ведь он вам ничего не сделал!
– Положим, но он такой большой и странный!
– ответила чужая утка.
– Ему надо задать хорошенько.
– Славные у тебя детки!
– сказала старая утка с красным лоскутом на лапе.
– Все славные, вот только один... Этот не удался! Хорошо бы его переделать!