Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"
Шрифт:
– О-го-го-го, о-го-го! – с восторгом заорал Мизинчик, – мы поскачем далеко. Мы поскачем высоко. У меня надежный конь – сильный, ловкий конь-огонь.
Оставим жизнерадостного Мизинчика на его тропинке и посмотрим, чем занят сейчас Самтыгном. Вон он идет с удочкой и ведерком в руках степенным шагом, ни на что не отвлекаясь, ничего не замечая, весь сосредоточенный на предстоящей рыбалке. Он размышляет, какую рыбу лучше ловить. Пескаря? Пожалуй, маловат. Щуку? Хищница. Чего доброго еще проглотит, и глазом моргнуть не успеешь. Сома? Его из-под коряги не вытянешь. Плотвичку? Больно юрка – сорвется с крючка или из ведерка удерет. И почему в нашем озере киты не водятся, – сожалеет Самтыгном, – спокойный, большой и, бывает, сам на берег выбрасывается. Мяса на год бы хватило.
Он, конечно, никуда не торопится. С озабоченным видом то и дело останавливается, что-то разглядывает в траве, наклоняется, распрямляется, будто делает зарядку. Интересно, чем это он таким занят? Вот, смотрите, Побудка снова наклоняется и тихонько бормочет себе под нос:
– Ах, какая красивая. Как же ты сюда попала? Такая неосторожная.
Между стволами чернобыльника и сурепки огромный черный паук растянул свою сеть, а сам затаился в ожидании добычи. Легкомысленная голубая бабочка (что-то редко они теперь встречаются в лесу), порхая с цветка на цветок, опьяненная сладким нектаром, не заметила ловушки. Она мгновенно прилипла к клейкой паутине, и чем больше билась, стараясь выбраться из нее, тем больше запутывалась. Паук, почувствовав колебания сети, понял, что добыча рядом и уже готовился наброситься на свою жертву. Однако Побудка этого не допустил. Взяв палку, он прогнал паука.
– Ишь, обжора, – сердито погрозил он пауку палкой, – поголодай немного, это полезно. – Затем Побудка помог бабочке выпутаться из паутины, содрать с крылышек липкие нити. – Ну, теперь лети, – сказал он, – да впредь будь осторожнее.
Несмотря на то, что бабочка спасена, настроение у Побудки совсем испортилось. Было жаль паука, ведь он остался голодным. “Паук не виноват в том, что природа сделала его хищником, – рассуждал Побудка, – чтобы ему не умереть, надо есть бабочек. А они такие красивые, беззащитные. Без них лес был бы скучным. Порхают с цветка на цветок, веселятся, радуются солнечному дню, и все вокруг, глядя на них, тоже чувствуют себя счастливыми». – Побудка вздохнул, остановился, задрал вверх голову, приставил ко лбу над глазами ладонь как козырек и взглянул на небо. Сначала он увидел верхушки деревьев, почти сомкнувшиеся кронами. Потом разглядел голубизну неба, кое-где промелькивающую сквозь трепещущую на ветру зелень листвы. И вдруг в какое-то мгновение луч солнца пробил толщу густо переплетенных друг с другом ветвей и упал Побудке в глаза. Он зажмурился и засмеялся: золотистый солнечный зайчик соскользнул с ресниц на щеку, и ей стало тепло и щекотно. “Как хорошо”, – подумал Побудка и, совершенно забыв про паука, пошел дальше, куда вела его тропинка.
На повороте ему на рукав села Божья коровка. Побудка осторожно переместил ее на ладонь, вспомнил детский стишок и громко произнес: – Божья коровка, лети на небко, там твои детки кушают конфетки, – задумался, потом пробормотал, – а может быть, котлетки, точно не помню. Знаешь, лучше не лети на небко, потому что твои детки едят что-то не полезное для здоровья. Оставайся здесь, – Побудка осторожно посадил жучка на лист тысячелистника, – он хоть и горький, но полезный, – добавил он, отправляя в рот белый пахучий цветок, – вот, смотри – я даже не поморщился.
Побудка очень хорошо знает, что полезно для здоровья, потому что он лекарь – лечит травами. Братья-гномы дали ему еще одно имя Скорая помощь. Правда,
– Вот и Скорая помощь подоспела, — говорят они страдальцу, — успокойся, сейчас все будет хорошо.
Вообще-то гномы болеют нечасто, и потому плохо слушаются полезных советов лекаря.
– Вот пристал, – возмущается Мизинчик, – не буду я есть твою крапиву, она кусается.
– А мы ее кипятком, – уговаривает его Побудка, – знаешь, сколько в ней витаминов, и кровь она улучшает.
– У меня кровь и так о-го-го, – отвечает ему Мизинчик. – На прошлой неделе наступил на колючку, так столько вытекло – о-го-го.
– Вот и ешь крапиву, – настаивает на своем Побудка, – она кровь останавливает.
– Я лучше малиной буду питаться, – сообщает Мизинчик, – она сладкая, вкусная.
– Малиной питаться нельзя, – увещевает его Побудка, – ею можно лечиться, когда простудишься.
– Ну, это ты уж слишком, – вступается за Мизинчика Самтыгном, – пироги с малиной, вареники с малиной, варенье из малины – раз вкусно, значит, полезно.
– Ничего не полезно, – возражает ему Побудка, – пищи должно быть мало, но она должна быть невкусной. Тогда ее много не съешь и не потолстеешь. А ты своими блинами да варениками подрываешь наше здоровье.
– А кто тебя заставляет это есть, сиди на своей крапиве, – сердится Самтыгном и, чтобы не поссориться, уходит на кухню, обстановка которой действует на него успокаивающе.
Чистюля и Колпак в таких баталиях не участвуют, они не очень понимают, что полезно, что нет, а едят, что хочется, и считают – это слишком мелкий предмет, чтобы о нем спорить: есть занятия и поинтереснее. Впрочем, гномы ссорятся редко – им некогда, так как все светлое время суток они проводят в лесу на своих тропинках, а ночью спят.
Тропинки же бегут и бегут в глубь леса. По одной из них бодро шагает Чистюля. Он всегда задерживается в походе дольше всех и возвращается домой последним, хотя уходит не очень далеко. А все потому, что любит порядок. На его тропинку стоит посмотреть: идеально прямая, она нигде не сворачивает в сторону, не петляет, не натыкается на деревья и густой кустарник, сквозь который пробраться можно только ползком, не скатывается в канаву и не тонет в большой луже. Чистюля оказался великолепным прокладчиком дорог. Он аккуратно засыпал все ямы, прорыл каналы, чтобы отвести воду из мешающих его строительству водоемов, а через весело бегущий среди травы ручеек перекинул простенький, но прочный деревянный мосток.
Сама тропинка выложена крупной совершенно плоской галькой. Наверное, на этом месте в незапамятные времена было море. Оно обкатало в своих бурных волнах острые камешки, превратив их в симпатичные разноцветные кругляши. Потом море ушло, а на гальку год от года, век от века, падала космическая пыль, и, в конце концов, прикрыла ее толстым слоем.
Однажды зимой в недалеких от леса горах выпало небывало много снега. А в один прекрасный весенний день выдалась нежданно жаркая погода. Солнце пекло, как в июле. Снег растаял сразу весь, и с гор устремилась вниз сильная молодая вода. Она своротила с места обломок скалы, который закрывал узкий и глубокий проход, ведущий в глубь земли к холодному чистому подземному озеру. Оно вырвалось наружу прозрачной упругой струей и побежало вниз тем самым ручейком, через который Чистюля перекинул свой березовый мосток.
Ручеек тек себе и тек, унося вниз, к лесу, частицы почвы, пока не обнажились россыпи доисторических голышей, среди которых попадались и очень ценные. Однажды Чистюля принес в домик гномов горсть янтаря, отчего Побудка пришел в неистовый восторг. Ну, уж этого-то при его сдержанности от него никто не ожидал. Оказалось, что желтый камешек, излучающий из самой своей сердцевины солнечный свет, необыкновенно лечебный и редко попадается в этих краях. У Побудки много всяких лечебных камней: сердоликов, нефритов, опалов… а вот янтарь до сих пор не находился. Интересно, откуда Побудка все знает и о камнях, и о травах, и о болезнях? Сколько ни спрашивали его об этом гномы, он не мог объяснить, как достались ему столь редкие знания.