Сказки и легенды Систана
Шрифт:
И вот играл он однажды с мальчишками, и один из мальчишек ему сказал:
— Если ты и вправду такой сильный, иди освободи своего отца.
Джахангир ничего не ответил, но слова эти запали ему в сердце. Пришел он к своей матери и сказал:
— Поджарь мне немного пшеничных зерен.
Она поджарила и говорит ему:
— Бери!
— Нет, ты дай мне своей рукой! — отвечает он.
Только мать набрала полную горсть раскаленных зерен — и схватил ее за руку, крепко сжал ладонь и говорит:
— Говори, где мой отец [19] !
Она взмолилась:
— Отпусти мою руку, она горит! Твой отец в плену у правителя Шама.
— А почему ты мне
— Ты ведь еще маленький, сыночек, ты еще не сможешь сражаться, чтобы освободить своего отца.
Джахангир ей отвечает:
— Не твое дело, маленький я или большой! Ты должна была рассказать мне о судьбе моего отца.
А к тому времени от того лютого коня, что был у Ширавии — его кличка была Дракон, — у нескольких кобылиц родились жеребята. Джахангир выбрал себе одного прекрасного жеребца, дал ему кличку Гульранг, надел на него красивую сбрую, а на себя — богатырские доспехи; наполнил хурджин драгоценностями, приторочил его к седлу коня, попрощался с матерью и дедом — везиром Худжандом. Он сказал им:
19
Распространенный в фольклоре иранских народов мотив: когда сын хочет выведать у матери тайну своего рождения, он просит дать ему горсть горячих жареных зерен пшеницы. Сын зажимает руку матери с раскаленными зернами в кулаке и требует у нее ответа, кто был его отец (ср. Сказки народов Памира. М., 1976, с. 520, № 34, примеч. 1).
— Прощайте, не знаю, увижу вас еще или нет.
Птицей он в седло взлетел, ногу в стремя он продел; поудобнее уселся и пустился в дальний путь, о любви стихи слагая, подвиг ратный совершая. Конь стожильный мчался вдаль: жилы крепки, словно сталь, ноги — мощные колонны. Чтоб иметь коня такого — я даю вам в этом слово, небосводом я клянусь! — вмиг навеки откажусь я от локонов любимой. Меч стальной, что держит он, пусть не будет занесен над головками красавиц, пусть живут и радость дарят; люди плачут о себе, по себе Саади рыдает [20] .
20
Точно такое же описание того, как герой отправляется в путь, встречается в нескольких сказках этого сборника, особенно часто в легендах о Рустаме и его потомках. Упоминание в последней строке этого ритмизованного отрывка имени великого иранского поэта Саади (ХПГ в.) вряд ли является указанием на то, что этот текст восходит к какому-либо из произведении Саади. Здесь имя Саади — символ лирического поэта.
И так приехал он в один город. Видит: на зубцах стены этого города насажены человеческие головы. Подошел к воротам, а там сидит старик-привратник. Он спросил его:
— Примешь ли ты гостя?
— Гость — от бога, гостя бог посылает, — отвечает тот.
И вот он на ночь остался гостем старика-привратника. И вот Джахангир спрашивает у привратника:
— О старик, что означают эти головы на зубцах стены?
— Зачем ты спрашиваешь об этом? Лучше бы тебе ничего не знать, — отвечает привратник. — Но раз уж ты спросил, я скажу тебе: у царя есть дочь, ее зовут Шэкуфэ. В эту Шэкуфэ влюбился див. Откуда ни приходят царевичи к ней свататься — всем им приходится вступать в поединок с дивом, и див их всех убивает. Если найдется кто-нибудь, кто одолеет дива, тому царь отдаст дочь и полцарства в придачу. А до сих пор див побеждал в поединке всех юношей, отрезал им головы и вешал на зубцы городской стены.
Ну, прошла ночь, наутро юноша просыпается и видит: улицы убирают, поливают их водой, играет музыка.
Джахангир спрашивает у своего хозяина:
— В чем дело?
— Наверное, еще один царевич появился, чтобы бороться с дивом, —
— Давай пойдем посмотрим, как они будут бороться, — говорит Джахангир.
— Туда не пройти, — отвечает старик. — Туда столько народу приходит поглазеть, что и не протиснуться.
Джахангир сказал:
— Тогда возьми меня сзади за пояс, держись крепче, я протащу тебя туда.
Старик схватил Джахангира сзади за пояс, и тот повел его за собой — то в одну сторону, то в другую, — протиснулись они к тому месту, что было отведено для борьбы. Встали в первом ряду. Видят: вышел царевич, такой красивый, что и умереть за него не жалко! Вышел див, и начали они бороться. Много ли, мало ли они боролись — наконец див поднял царевича и шмякнул оземь. А потом отрезал ему голову, подошел к городской стене и повесил голову на зубец.
Вышел снова на площадь и говорит:
— Ну, кто еще желает со мной бороться, пусть выходит на площадь!
Тут царь сказал, обращаясь к толпе, собравшейся на площади:
— О друзья и родичи! Неужели во всем городе не найдется никого, кто победил бы в борьбе этого дива? Я отдал бы тому свою дочь и полцарства в придачу!
Но никто не отозвался.
Царь повторил свои слова, но в ответ опять молчание. В третий раз воззвал к толпе царь — и тут Джахангир вышел вперед и сказал:
— Я буду бороться.
Джахангир вышел на площадь и начал бороться с дивом. Два-три захвата — и Джахангир поднял дива и так шмякнул его оземь, что земля треснула. Отсек ему голову, повесил на зубец городской стены и вместе со стариком-привратником отправился восвояси.
А царь, когда пришел в себя от радости, велел разыскать того, кто убил дива. Но сколько ни искали — найти не могли. Наконец царю донесли, мол, у такого-то из привратников живет кто-то в гостях. Царские слуги пришли домой к привратнику и отвели юношу к царю.
Царь сказал:
— Сын мой, я давно мечтал, чтобы нашелся такой человек, как ты, и освободил нас от дива. Я поклялся отдать ему в жены свою дочь Шэкуфэ.
А Джахангир говорит:
— О царь! Я сейчас не смогу здесь оставаться, у меня впереди долгий путь.
Царь отвечает:
— Как бы там ни было — Шэкуфэ твоя.
И решили они тотчас заключить брачный договор. «Пусть, — думает Джахангир, — ведь хуже от этого не будет».
Совершили они брачную церемонию, прошло десять-пятнадцать дней, и Джахангир сказал:
— О царь! Мне нужно пойти по своим делам — ведь я говорил, что мне предстоит долгий путь.
А Шэкуфэ услышала это и говорит:
— И я пойду с тобою.
— Ты-то зачем пойдешь?
— Нет, я тоже пойду! Как же я тебя оставлю?
Джахангир взял с собой Шэкуфэ, и они пустились в путь. Ехали, ехали и наконец приблизились к городу, где жил правитель Шама. Разбили шатер на лужайке возле города. Джахангир взял лук и стрелы и застрелил несколько диких голубей. Приготовили из них жаркое, поели. Джахангир положил голову на колени Шэкуфэ и заснул.
Пусть себе спит, а ты теперь послушай о правителе Шама.
Правитель Шама отправился на охоту, приехал на ту лужайку, где остановились Джахангир и Шэкуфэ. Смотрит: на лужайке разбит шатер, а в шатре сидит девушка невиданной красоты. Девушка, каких нигде не сыщешь, девушка, каких одна на тыщи: легкость ветерка в изящном стане, взгляд — как будто у китайской лани; как фисташка, губы чуть раскрыты, кудри шелковые по плечам развиты, сто красот у ней и тысяча достоинств. Стоит шаг ступить ей — все в смятенье перед ней мгновенно замирает; бросит взгляд — и мир тотчас же перед ней стыдиться начинает [21] .
21
Идентичное описание красоты девушки встречается также в других сказках и легендах.