Сказки комнатных растений
Шрифт:
Я слушала Пальмочку, а сама смотрела по сторонам. Всё здесь было диковинно. И величественные живые пальмы среди мёртвого горячего песка, почти чёрные тени жёлтых песчаных холмов, но самыми удивительными были, конечно, огромные гроздья фиников под листьями. Никогда ничего подобного я не видела! Гроздья были из крупных, мясистых, полупрозрачных, словно наполненных мёдом фиников!
– Сколько у тебя фиников? Да какие крупные! Вкусные, наверно? – не успела сказать я, как Глупость уже полезла срывать новые плоды.
Я
– Пусть срывает, не жалко. У меня сейчас двести килограммов фиников созрело. С каждым годом фиников появлялось больше и больше. Сейчас их столько, сколько может быть при самом хорошем урожае у нас, пальм.
– А сколько тебе лет?
– Мне уже пятнадцать лет.
– А бабушка говорит, что ты плохо растёшь!
– В комнате я расту медленно. Но здесь, у себя на родине, когда температура тридцать два градуса, я начинаю вытягиваться к солнышку.
– А если температура выше или ниже?
– Тогда расту, но медленнее.
– А когда ты цветёшь? Голова от твоего цветения не болит? – спросила Глупость, запихивая в рот финик.
– Цвету я в феврале, и голова от аромата моих цветов не болит. А почему ты спрашиваешь, Глупость?
– У Глупости сильно голова болела, когда цветочки алоэ появились.
Пальма не успела ответить. Из-за песочного холма вышел верблюд, за ним ещё и ещё! Они шли вереницей, ступали важно. На верблюдах сидели люди и радостно перекрикивались.
– Это караван. Люди радуются возможности передохнуть в тени моих листьев, напиться воды и отведать вкусных плодов.
Караван важно зашёл в оазис. Люди начали спрыгивать с верблюдов и располагаться под широкими листьями пальм. Они разворачивали ковры, доставали еду. Один смуглый мужчина взял закруглённый нож и полез по стволу нашей пальмы вверх. Сначала я испугалась. Но, приглядевшись, увидела, что мужчина улыбается и что-то напевает себе под нос:
«Если финики добыть, Можно голод утолить! Силы всем они дают, И верблюд мой тут как тут! Хлеб пустыни, хлеб пустыни — Самый главный ты поныне. Вкус твой сладкий всем известен, Буду я с тобою честен, Не сорву я все плоды, Нет для этого нужды. Хлеб пустыни, хлеб пустыни — Самый главный ты поныне. Путникам другим поможешь, Утолить их голод сможешь. Самый вкусный в мире плод, Так и просится он в рот».Мужчина срезал большую гроздь фиников и спустился вниз. Передохнув, караван скоро вновь пустился в путь, а мы с Глупостью улеглись на гладких листьях и стали пить удивительно вкусный голубовато-белый
– А вот интересно, – заговорила Глупость, – сколько литров такого сока ты можешь дать?
– Литров триста.
– Батюшки! А сколько килограммов плодов?
– Килограммов двести.
– Ну, да. Ты же уже говорила. А почему тот мужчина спел «и верблюд мой тут как тут»?
– Потому что финики здесь едят не только люди, но и верблюды, и лошади, и даже собаки.
– Что же получается? Ты тут всем даёшь всё необходимое! И пищу, и питьё, и кров!
– Так и получается, потому что я в пустыне одна. Есть финиковая пальма в пустыне – есть жизнь.
Раздался скрип песка. Из-за холма снова показался верблюд.
– Ещё один караван, – важно сказала Глупость.
– Возможно, – ответила Пальма. – Караванщики все знают мой оазис. Но нет, это не караван. Это одинокий путник. Я его знаю, это лекарь.
– А ему здесь что нужно?
– Тоже, что и всем. Финики.
– Покушать?
– Лечить людей.
– Как? Ты тоже лекарственная?
– Нет, я не лекарственная, но мои плоды обладают лечебными свойствами.
– И какими?
– Финики помогают при сильном кашле, укрепляют зубы и кости, ведь они содержат много кальция. Если сахара в крови мало, начинается головокружение, а финики сразу повышают содержание сахара!
– Ну, ещё бы. Это ведь сам сахар и есть, только с косточкой, – со знанием дела повторила я бабушкины слова. Мне здесь очень нравилось.
«Не то, что на алоэ. Когда некуда было спрятаться от палящих лучей, и мы изнывали от жажды. А здесь! Красота. Жарко, конечно, но под широкими листьями пальмы палящие лучи солнца не беспокоят. Напиться можно вдоволь. Так хорошо, что даже спать хочется», – думала я.
И действительно слабый жаркий ветерок убаюкивал, поглаживая щёки. Лист плавно качался вниз-вверх. Тишину нарушало лишь сухое перешёптывание листвы. Веки закрывались сами собой. Глупость посвистывала на соседнем листе, она уже давно заснула. Прищурив глаза, я смотрела на небо и думала о караванах, которые медленно движутся по пустыне и …
ТУК-ТУК-ТУК.
Мои глаза открылись. Оказывается, я тоже заснула. Кто стучит? Наверное, Глупость опять что-нибудь придумала. Но нет. Глупость сидит на соседнем листе и смотрит на меня.
ТУК-ТУК-ТУК.
Значит, это не сон? Мы свесились вниз. Молодую пальмочку, что стояла рядом с нашей Пальмой, рубили. Новый караван вошёл в оазис. Люди уже сидели на коврах, пили из кувшинов и ели с подносов.
– Что это? – с тревогой спросила я.
– Так добывается особое лакомство, – вздохнула Пальма. – Сердцевина молодых пальм очень вкусная. По вкусу напоминает миндаль. Но такое удовлетворение желаний путников для нас смертельно.
– Молодая пальмочка погибнет?
– Уже погибла.
– Как же так! – расстроилась я. – Им мало сладких фиников?
– Люди часто бывают неразумны.
Мужчины начали сворачивать свои ковры. Они уходили из оазиса, который осиротел, потеряв одну молоденькую пальмочку.