Сказки матери (сборник)
Шрифт:
(Картошка и вообще всё, что плавало в супе – б<ольшеви>ки.)
МАЙ 1919 г.
12 мая, ст. ст
Аля, просыпаясь:
– «Марина! Мне снилось: ненадежный женский голос!»
– «Марина, какой у меня сейчас ржавый голос!» (немножко хриплый со сна.)
– «Марина! Чортова дюжина – 13, человеческая – 12, а ангельская?»
Аля – в Духов день – на Воробьевых горах:
– «Марина! Балерина должна быть всю жизнь в восторге и в свободе.
– «Марина! Не правда-ли, всё лето – нежность? Но не от слабости, а от силы.»
В первый раз в жизни я каталась на каруселях 11?ти лет, в Лозанне, второй – третьего дня, на Воробьевых горах, в Духов день, 26 лет, с 6 летней Алей. Между этими двумя каруселями – Жизнь.
Москва, – кажется 10-го ноября 1919 г.
Аля закрыла Ирину с головой одеялом и – внезапно:
– «Марина! – Глядите! Беснующаяся пирамида!»
– «Марина, Вы «еврей» переправляете на «жид», как другие «жид» на «еврей».
– «Марина! – Сколько людей – с такими прекрасными фамилиями я не знала! Напр<имер>: Джунковский!»
– «Это бывший московский генерал-губернатор (?), Алечка!»
– «А-а! Я знаю – губернатор. Это в Дон-Кихоте – губернатор!» (Бедный Д<жунков>ский!)
– «Я люблю папу, Вас и Музыку».
Про индийский храм на картинке:
– «О Марина! Какая роскошная тюрьма души!»
– «Ведь хуже – деньги, проживешь их! А как можно Музыку прожить?»
(Пауза.)
…«Пережить – как?»
Я рассказываю:
– «Понимаешь, такая старая, старинная, совсем не смешная. Иссохший цветок, – роза! – Огненные глаза, гордый подъем головы, бывшая жестокая красавица. И всё осталось, – только вот-вот рассыплется… Розовое платье, пышное, страшное, п<отому> ч<то> ей 70 лет, розовый «чепец парадный», крохотные туфельки. Под ногами пышная шелковая подушка, – розовая, конечно – тяжелый, тусклый, скрипучий шелк… – И вот, под удар часов, является к ней жених ее внучки. Он немножко опоздал. Он элегантный, галантный, стройный камзол, шпага…»
– «О, Марина! – Смерть или Казанова!»
– «Алечка, какое должно быть последнее слово в «Бабушке»? Ее последнее слово, – вздох скорее! – с к<отор>ым она умирает?»
– «Конечно – Любовь!»
– «Верно, верно, совершенно верно, только я подумала: Амур».
Объясняю ей понятие и воплощение:
– Любовь – понятие. Амур – воплощение. Понятие – общее, безграничное, воплощение – острие, вверх! – всё в одной точке. – Понимаешь?»
– «О, Марина, я поняла!»
– «Тогда, скажи мне пример!»
– «Я боюсь, что это будет неверно. Оба слишком воздушны».
– «Ну, ничего, ничего, говори. Если неверно, я скажу».
– «Музыка –
(Пауза.)
– «И еще: Доблесть – понятие, Подвиг – воплощение. – Марина, как странно! – Подвиг – понятие, Герой – воплощение».
– «Аля, как ты себя чувствуешь?»
– «Я чувствую себя так, точно у Вас жар».
– «Аля! Какая прекрасная вещь – сон!»
– «Да, Марина, – и еще: Бал!»
– «Аля! Моя мать всегда мечтала умереть внезапно: идти по улице и – вдруг – со строющегося дома – камень на голову – готово!»
Аля, чуть позабавленно:
– «Нет, Марина, мне это не особенно нравится. – Уж лучше: всё здание!»
Аля, перед сном:
– «Марина! Желаю Вам всего лучшего, что есть на свете. – Может быть: что еще есть на свете»…
(Цитирую Бэкфорда:)
– «Я ложусь спать только для того, чтобы видеть во сне то, что мне необходимо». – Как тебе это нравится, Аля?»
– «О Марина! Да ведь это – Вы, Ваше!»
Ах, несмотря на гаданья друзей,
Будущее непроглядно!
– В платьице твой вероломный Тезей,
Маленькая Ариадна!
МЦ
Коктебель. 5-го мая 1913 г., воскресенье. (День нашей встречи с Сережей. – Коктебель, 5-го мая 1911 г., – 2 года!)
Ревность. – С этого чуждого и прекрасного слова я начинаю эту тетрадь.
Сейчас Лиля – или Аля – или я сама – довела себя почти до слез.
– Аля! Тебе один год, мне – двадцать один.
Ты все время повторяешь: «Лиля, Лиля, Лиля», даже сейчас, когда я пишу.
Я этим оскорблена в своей гордости, я забываю, что ты еще не знаешь и еще долго не будешь знать, – кто я. Я молчу, я даже не смотрю на тебя и чувствую, что в первый раз – ревную.
Это – смесь гордости, оскорбленного самолюбия, горечи, мнимого безразличия и глубочайшего возмущения.
– Чтобы понять всю необычайность для меня этого чувства, нужно было бы знать меня – лично – до 30-го сентября 1913 г.
Ялта, 30-го сентября 1913 г., понедельник
Аля – Ариадна Эфрон – родилась 5-го сентября 1912 г. в половину шестого утра, под звон колоколов.
Девочка! – Царица бала,Или схимница, – Бог весть!– Сколько времени? – Светало.Кто-то мне ответил: – Шесть.Чтобы тихая в печали,Чтобы нежная росла, —Девочку мою встречалиРанние колокола.Я назвала ее Ариадной, вопреки Сереже, который любит русские имена, папе, который любит имена простые («Ну, Катя, ну. Маша, – это я понимаю! А зачем Ариадна?»), друзьям, которые находят, что это «салонно».