Сказки на ночь для взрослого сына
Шрифт:
При первом же представившемся случае Кузя попытался увлечь ее песнями Окуджавы и Никитина – Ермилова не любила громкой самодеятельной музыки; у нее от громкой музыки, особенно на субботниках, болела голова. А из современных советских композиторов она выше других ставила Шнитке и Канчели.
Кузя тратил кучу времени на то, чтобы занимать для нее с подружками очередь на престижные выставки и вернисажи – Ермилова относилась к Кузиным подвигам просто: разве не так должен вести себя каждый интеллигентный человек?
Они читали разные книги, смотрели разные фильмы;
Всё было против Кузи. В том числе и наличие у Ермиловой мужа и дочери.
Но он был влюблен, настойчив и неутомим.
Кузя думал-думал и придумал, каким образом завоевать внимание Ермиловой. А может – и нечто большее.
Кузя затеял грандиозное дело: решил, что вырастит le muguet de mai ко дню рождения Ермиловой в феврале. И подарит ей!
Воплощая свой проект в жизнь, упорный Кузя месяца два или три изучал всё обнаруженное им в Ленинской библиотеке [6] по поводу того, как растут, размножаются и цветут ландыши.
Оказалось, что его затея с досрочной выгонкой ландышей – не совсем безнадежна. Главное, найти корневища ландыша с почками. Еще Кузя выяснил: после того как почка превратится в цветок и ландыш отцветет, эту почку уже нельзя будет использовать для повторной выгонки.
Вооружившись необходимыми знаниями, Кузя организовал в своей однокомнатной квартире настоящую опытную оранжерею и заполнил ее бесчисленными цветочными горшками, в которые высаживались бесчисленные корневища ландышей, выкопанные по осени в лесу и привезенные в рюкзаке в Москву. Он четыре месяца экспериментировал с освещением, поливом, температурой…
6
Ныне – Российская государственная библиотека.
Наверное, Кузя, рисовал себе картину: ландыш зацветет накануне ее дня рождения…
Будет идти белый серебристый снег, Кузя укутает белый майский цветок и поедет к Ермиловой на Киевскую…
Поднимется по лестнице, по ходу раскрывая горшок с ландышем, и позвонит в ее дверь…
Она откроет, он отдаст ей цветок и скажет: «С днем рождения!» И тогда…
Кузино упорство было вознаграждено. Ландыш сдался и зацвел не в мае, как заведено в природе, а к концу февраля, как этого жаждал Кузя.
Наступил тот решающий день, и все было именно так, как рисовалось в Кузиных мечтах: немного морозно, падал снег. Кузя добрался до Киевской, быстро преодолел расстояние от метро до ее дома, вошел в подъезд. Поднимаясь по лестнице, аккуратно развернул горшок с ландышем. Выдохнул с облегчением: хрупкий цветок выдержал дорогу. Кузя приблизился к той самой двери, собрался с духом и позвонил.
Ответом ему была тишина.
Кузя позвонил еще раз и прислушался. За дверями сначала послышалось какое-то шуршание, потом щелкнул дверной замок.
Перед
Кузя растерялся. Он, как шестиклассник, едва смог промямлить:
– А Люду можно?
– Да ее дома нет! Всё учится! Мы и сами ее ждем, – весело сказал брюнет, поглядывая на ребенка, а не на Кузю.
Кузя, опознавший в брюнете мужа, сунул ему в руки горшок с ландышем, что-то пробормотал, типа: «Вот передайте ей, пожалуйста», и бросился вниз по ступенькам лестницы.
Кузя убегал от серого холодного дома на Кутузовском проспекте, как будто совершал побег из заключения и хотел оторваться от погони. Он не обращал внимания на прохожих, которым приходилось сторониться, чтобы пропустить бегущего молодого человека.
Если бы Кузя бежал чуть медленнее, если бы крушение всех его надежд не застилало его глаза плотной пеленой, он заметил бы то, чего не заметить было невозможно.
На краю тротуара стояла пара: мужчина и женщина. Они прощались: стояли, смотрели друг на друга, держали друг друга за руки и молчали. Так прощаются те, кто не уверен в следующей встрече. Или любовники – перед возвращением к своим мужьям-женам.
Женщина увидела бегущего Кузю, вздрогнула и резко повернулась к нему спиной.
– Мне пора, – тихо выдохнула Ермилова и медленно высвободила свою руку.
Последний поцелуй, и пара распалась, как молекула на атомы, каждый из них полетел в свою сторону…
Кузя постепенно перешел с бега на быстрый шаг. Взгляд его накрепко прилип к падающему большими хлопьями белому снегу, стремительно превращавшемуся в грязное месиво под ногами идущих ему навстречу людей. Кузя миновал вход в метро, проследовал дальше по вечерним улицам зимней Москвы куда-то в направлении Царицына…
На следующий день Кузя и Ермилова встретились на работе, и Людмила сдержанно поблагодарила его за необычный подарок. В ее голубых глазах застыл вопрос, который губы ее не выговорили.
Кузя ответил Ермиловой тоже сдержанно: мол, ничего особенного, просто цветок, обыкновенный ландыш, подумаешь… Никакого вопроса он не угадал.
В начале марта Кузя подхватил на редкость злую инфекцию и, пожалуй, в первый раз в жизни оформил больничный лист. Вернулся на работу недели через две: здоровый телом и оптимистичный.
Всё у Кузи, вроде бы, наладилось: работал, общался с друзьями и коллегами, ходил в пешие и байдарочные походы. И успешно уворачивался от непрекращающихся попыток познакомить его с новой претенденткой на его свободу, зарплату и отдельную квартиру. Но все-таки… потух он, что ли…
Потом Кузя разменял свой четвертый десяток и всерьез хотел зажать празднование, тем более что смолоду исповедовал здоровый и трезвый образ жизни. Однако коллектив воспротивился, и в порядке компромисса в отделе состоялось чаепитие с тортом. Торт Кузя купил вафельный, пралине; процарапал на поверхности торта надпись: «30 лет. Жил-был я», – и засыпал процарапанные буквы и цифры мелкой солью.