Сказки народов Европы
Шрифт:
В каждой стране Европы с глубоким уважением ныне произносятся имена фольклористов, составивших национальные сказочные фонды. В России это был А. Н. Афанасьев, в Германии — братья Якоб и Вильгельм Гримм, у чехов — Б. М. Кульда и Й. Ш. Кубин, у словаков — П. Добшинский, у французов Ш. Перро, у румын П. Испиреску, у датчан — Н. Ф. Грундтвиг, у норвежцев — П. К. Асбьёрнсен и Й. Му, у шведов — Г. Хюльтен-Каваллиус и Г. Стефенс, у народов Югославии — знаменитый Вук Караджич, у португальцев — А. Коэльо и Т. Брага. В этом перечне славных имен все же надо выделить «первых среди равных» — братьев Якоба и Вильгельма Гримм, которые были пионерами в изучении народной сказки. Они не только собрали и опубликовали сказки немецкого народа, но и заложили основы специальной науки — сказковедения. По образцу
Когда вы станете взрослыми, то будете читать иные, взрослые книги, но не единожды в этих книгах вам встретятся образы, которые хорошо знакомы с детства. Вы наверняка прочитаете повесть известного немецкого писателя и ученого-натуралиста А. Шамиссо «Необычайная история Петера Шлемиля», и герой повести, потерявший свою тень, напомнит о некоторых сказочных персонажах европейского фольклора. Например, о Сэмунде Мудром из исландской сказки «Школа Чернокнижия», пожертвовавшем собственной тенью ради спасения от страшного черта. А еще раньше вам встретится прекрасная пьеса-сказка «Тень» известного советского драматурга Евгения Шварца, где также используется аналогичный фольклорный сюжет.
Впрочем, уже сегодня вы можете сделать такие же открытия. Например, обнаружить сходство между «Сказкой о рыбаке и рыбке» Александра Сергеевича Пушкина и исландской сказкой «Кидхюс». Хотя действие в ней происходит не «у самого синего моря», а в глухой исландской деревушке, сюжет обоих произведений имеет много общих черт. Совпадает и мораль обеих сказок — жадность и алчность до добра не доводят. Однако не надо думать, что Пушкин заимствовал сюжет исландской сказки, поскольку она очень древнего происхождения, а «Сказка о рыбаке и рыбке» написана в 1833 году. По всей видимости, «Кидхюса» Пушкин никогда не слышал и не читал. Просто этот сюжет был широко распространен среди германских народов (а мы помним, что исландский язык принадлежит именно к германской группе), и Пушкин, наверное, взял за основу своего произведения сюжет сказки «О рыбаке и его жене» из знаменитого сборника братьев Гримм.
Когда вы прочитаете сказки, помещенные в этой книге, то найдете немало схожих сюжетов. Например, повествование о трогательной дружбе старого беззубого пса и вовсе не злого, а по-своему доброго волка. Оно вам встретится и в немецкой сказке «Старый Султан», и в финской сказке «Как собака и волк на свадьбе у людей побывали». Сюжеты вроде бы схожие, но каждый имеет неповторимую национальную окраску.
Известный русский ученый Ф. И. Буслаев одну из своих работ посвятил схожим сказочным сюжетам в фольклоре разных народов. Он назвал эти сказки «перехожими сказаниями», в науке используется и другой термин — «бродячие сюжеты», которые странствуют от одного народа к другому. Ф. И. Буслаев рассказал, например, об истоках басни французского писателя Лафонтена, повествующей о крестьянке Перрете, которая шла в город продать горшок молока. Размечтавшись о том, что же она купит на вырученные деньги, Перрета от радости подпрыгнула и уронила горшок с молоком. Богатство, которое, казалось, было так близко, ушло навсегда. Как доказал русский ученый, этот французский сюжет восходит к древнеиндийскому литературному памятнику «Панчатантре» с той лишь разницей, что в ней главным действующим лицом был монах по прозвищу Горемыка. Прочитав книгу сказок народов Европы, вы могли бы дополнить Федора Ивановича Буслаева, указав ему на точно такой же сюжет, но уже в фольклоре славянских народов. Это болгарская сказка «Жадность до добра не доводит», где о богатстве размечтался болгарский крестьянин, решивший продать на базаре корзину яиц.
Таких заимствованных сюжетов в фольклоре европейских народов не так уж много. Чаще всего сходство ряда сказок объясняется вовсе не странствием из страны в страну, а одинаковым уровнем социального развития народов. Именно поэтому в фольклоре разных районов Европы возникали схожие образы и представления, а не в результате прямого заимствования.
Сказки народов Европы можно условно разделить на три традиционные группы: сказки о животных, волшебные сказки и бытовые сказки. В этом сборнике представлены все эти три вида. Впрочем, помните,
Пусть сказки народов Европы станут вашим первым шагом на этом бесконечном пути познания, и не забывайте, что сказка любит читателя умного и усидчивого. Раскрывая эту книгу, помните мудрую пословицу: «Сказка от начала начинается, до конца читается, а в середке не перебивается». Если же вы захотите продолжить знакомство со сказками народов Европы, то это желание легко достижимо — перед вами море книжных богатств, впереди у вас целая жизнь.
А. Л. Налепин.
< image l:href="#"/>Польские сказки
Благодарная змея
Польская сказка
Пересказ Н. Подольской
1
В оригинальном издании сказки одного народа не оформлялись в виде отдельного раздела (Прим. верстальщика).
У других людей — и кони, и коровы в хозяйстве, а у него — одна серая уточка. А какая от нее польза, если она даже яиц не несет? И все только за Бартеком, точно собачонка, бегает и весело покрякивает. Но Бартек очень свою уточку любил и во всем ей угождал. То охапку свежей травки принесет, то лебеды посочней на лугу нарвет, а то на руки возьмет и к чистому, прозрачному ручью отнесет. Пустит утку на воду и приговаривает: «Плавай, плавай, моя уточка!»
Вот как Бартек о своей уточке заботился!
Отправился он как-то за сочной лебедой да зеленой ряской, что затянула озерцо в соседней долине. И решето прихватил с собой, чтобы ряску сподручней было черпать. Идет он каменистой тропкой, весело насвистывает да красотой гор любуется. И вдруг остановился как вкопанный. Почудилось ему, ровно его кто-то передразнивает. Постоял он, постоял, послушал-послушал и дальше зашагал. «Небось эхо», — думает. Отошел он немного и опять приостановился: нет, не эхо. Совсем близко кто-то свистит, этак тоненько да тихохонько. Огляделся Бартек по сторонам — нет никого. Хотел дальше идти, но тут чей-то голос слышится:
— Бартек, помоги!
Бартек опять по сторонам огляделся и опять никого не увидел.
— Как же я тебе помогу, когда не знаю, где ты? — говорит Бартек.
— А ты к можжевельнику наклонись, — отвечает тоненький голосок.
Подошел Бартек к можжевеловому кусту, что в стороне от дороги рос, наклонился пониже и видит: под кустом змея лежит. Голову подняла и шипит с присвистом. А на голове у нее корона из росяных капелек, как алмазная, блестит. Смекнул Бартек: не простая это змея, а царица змеиная.