Сказки народов Европы
Шрифт:
Подивился царь его ответу, сообразил, что к чему, — не дурак был и сам любил загадками говорить. А министры его, остолопы, ничегошеньки не поняли.
Царь опять спрашивает его:
— С каких лет снег на жнивье [66] выпал, дедушка?
— С тридцати, ваша милость.
— Мудрый ты человек, по ответам твоим сужу, дедушка. Быть тебе царским советчиком! Я тебя еще об одном спрошу, и, если сумеешь ответить так же умно, как прежде, я тебя озолочу, и тогда не придется тебе на чужом поле мотыжить. Вот слушай, дедушка: у меня
66
Стр. 316. Жнивье — поле, где сжаты зерновые.
— Спасибо за ножницы, ваша милость, мне они ни к чему. Вы только баранов пригоните, а я и без ножниц их обстригу в лучшем виде.
Посмеялся царь: ответ хоть куда!
— Ладно, дедушка! Знай, что я — царь, а это — министры мои.
— Что ж, все может быть. Тогда, значит, здравствовать вам многие годы, ваше величество! Не оставьте меня, бедняка, вашими милостями!
Попрощался царь со стариком, пожал ему руку и отправился в путь. А министры спесивые важность на себя напустили, не то что за руку попрощаться, даже словечком не перемолвились с ним.
На обратном пути стали они корить царя, не подобает, мол, царской особе вести разговор с глупым крестьянином да еще руку ему подавать.
Царь осадил их, сказал:
— Кто тут глуп, а кто умный, сами потом узнаете. А по мне этот крестьянин, которого вы сочли глупым, мудрейший человек. Когда буду совет держать, я его непременно звать буду. В трудные времена мудрый совет ой-ой как пригодится! Вы вот чванитесь, много о себе понимаете, так и знайте: если за восемь дней вы не сумеете истолковать мне, о чем там у нас речь шла, вы мне больше не министры. Запомните раз и навсегда: тот, кто принимает законы, судит да рядит, должен быть мудрым и справедливым, поступать по совести.
В горести и досаде отправились по домам министры, так и думали, прогонит их царь со службы, ведь им невдомек было, о чем таком вели разговор промеж собой царь и старик. Однако ж потом порешили отыскать виновника, порасспросить его. Сели они в карету и отправились к нему на поклон. Нашли его всё на том же поле, он по-прежнему кукурузу окучивал. Но уж на этот раз они не важничали, поздоровались за руку с крестьянином и держались приветливо. Ну и конечно, стали просить, чтобы он потолковее объяснил им, о чем с ним беседовал царь.
— Хорошее дело, господа министры! Вы, такие ученые люди — не зря же вы, наверное, попали в министры, — едете ко мне прикупить ума, к простому-то крестьянину, как же так?!
— Ладно уж, ладно, дед! Не досаждай нам! Мы в одном сведущи, ты — в другом, вот так мы и помогаем друг другу.
— Ваша правда, господа министры, вы богатые, я бедняк, так мы помогаем друг другу. Тогда, значит, вот что: вы расстараетесь и принесете мне по мерке дукатов каждый, а я вам все расскажу, не велика премудрость. Чую, что у вас горит земля под ногами, однако обирать вас не стану. Так и поладим: мне пособите, а для вас это сущая
Министры были радешеньки, что так дешево отделались, поспешили домой и привезли старику каждый по мерке дукатов. Все золотые монеты новенькие, так и блестят.
Старик заполучил свое и стал объяснять:
— Первая-то задача была такая: я получаю тридцать крейцеров, на них я должен содержать родителей, иными словами — платить старые долги, а мне еще надо детей растить, значит, я деньги в рост отдаю.
Министры слушали, только глазами хлопали.
— Вторая задача была такая: с каких лет выпал снег на жнивье. Царь хотел узнать, с каких лет я седым стал. Я сказал, что с тридцати.
Замолчал старик. Министры пождали, а он все молчит. Тогда заговорили они:
— Хорошо, дедушка. А как же насчет баранов? Царь хотел их прислать остричь, давал тебе ножницы, а ты не взял. Непонятно, что это значит.
— Господа министры, прямо не знаю, как вам сказать, стыжусь. Подумайте сами хоть немножко, догадаетесь! — говорит старик.
Но министры не из понятливых, никак в толк не возьмут, и все.
— Так и быть, скажу! — начал старик. — Те двенадцать баранов, что царь прислать обещал, это как раз вы, почтенные господа министры. Ножницы мне не понадобились, сами видели, я и без них вас остриг.
До ушей покраснели министры, поскорее простились за руку с ним и пошли домой как побитые.
А старик на те деньги накупил земли, роздал ее беднякам и денег им надавал, настроили они себе домов — целое село. И назвали то село Баранщиками, чтобы помнились двенадцать царских министров. Ну, а царь не забыл про мудрого крестьянина. Когда ему надо было что-то решать, содеять благое дело на пользу народу, он всякий раз призывал крестьянина на совет и всегда почет ему оказывал, сажал за стол рядом с собой.
Давненько все это было. Теперь не то. Крестьянина на царский двор не зовут, совета его не спрашивают, ни почета ему, ни уважения. Только знай притесняют его, обездоливают, доброго слова крестьянин не услышит, только «мужичье» да «деревенщина». Вот так-то!
Албанские сказки
Мышь, сверчок и кот
Албанская сказка
Пересказ Т. Серковой
Думала мышь, думала и решила пойти за помощью к сверчку, попросить у него зерна в долг.
Пришла к дому сверчка и стучит лапкой в дверь: тук-тук-тук!
— Кто там? — отозвался сверчок.
— Это я, мышь!
— Зачем пожаловала, соседушка?
— За помощью. Зерна попросить. Скоро начнутся холода да вьюги, а у меня закрома пустые, совсем кормиться нечем. Мышата голодные, пищат, есть просят.
— Ох-ох-ох! — вздохнул сверчок. — У меня-то семья, сама знаешь, большая. Боюсь, нам до весны пропитанья не хватит.