Сказки народов Европы
Шрифт:
Иляна Косынзяна
Румынская сказка
Перевод С. Кульмановой
Вот однажды поехал наш Ионицэ с табунщиком на тот луг табун пасти. Ионицэ лег близ бережка и заснул, а табунщик стал за конями приглядывать. Как вдруг всколыхнулось озеро и явилась на берег волшебница — такая раскрасавица девушка, какой в целом свете не бывало. Подошла она к Ионицэ, обнимает его и говорит:
— Пробудись, милый друг!
Ионицэ не просыпается. Она стала плакать, целует его, а он все спит крепким сном. Обиделась на него волшебница, вернулась в озеро и скрылась под водой.
Табунщик попас коней, разбудил Ионицэ, и они поехали домой на конях. По дороге рассказал табунщик про волшебницу. Подосадовал на себя Ионицэ, как это он проснуться не мог?
На другой день опять они отправились на пастбище. Ионицэ хоть и задумал не спать, да сморил его сладкий сон. Сон-то ведь слаще меда. Так и загадка говорит: «Слаще его нет ничего, всем нужен, а никому не послушен».
Вышла из озера волшебница, опять та самая, будит Ионицэ, обнимает-целует — никак не разбудит. Заплакала она, ушла и скрылась в озере.
Табунщик все видел. Тоже, верно, досадовал на Ионицэ. Разбудил его, поехали они домой, и тут он рассказал Ионицэ, как будила его волшебница и плакала, видя, что не добудится.
На третий день опять поехал Ионицэ с табунщиком пасти коней на тот луг, что неподалеку от озера Волшебниц. Ионицэ стал прохаживаться по бережку, чтобы сон разогнать. Все ждет-пождет, думает: вот сейчас покажется волшебница из воды. И что же он вдруг надумал? Лег на траву и посматривает на озеро. Ну как тут не заснуть? Сон опять одолел его. Ионицэ спит себе крепко, а из озера вышла волшебница, подходит к нему, целует, плачет, прямо не знает, что и делать. Потом уж видит, что все равно не разбудить его, и говорит:
— Больше я не приду.
Сняла кольцо у Ионицэ и надела себе на палец, а свой именной перстень ему на палец надела и после того ушла, скрылась в озере.
Немного погодя пришел табунщик, разбудил Ионицэ и рассказал ему все, как было.
Ионицэ чуть не помер с досады. Глянул на палец — видит чужое кольцо, а на кольце написано: «Иляна Косынзяна, коса золотая, в косе цветы певучие, поют дивно, за девять царств слышно».
Прочитал Ионицэ надпись, не стал тут долго раздумывать. Едет домой. А как приехал, роздал он все богатства свои бедным людям. Справил себе обувку надежную — железные лапти, взял посох стальной и отправился странствовать по свету широкому — искать Иляну Косынзяну.
Вот пришел он к зятю, который женат был на младшей сестре Ионицэ.
— Не слыхал ли ты случаем про Иляну Косынзяну?
— Нет, не слыхал, — отвечает зять.
Идет Ионицэ дальше и приходит к другому зятю, который женат был на средней сестре. Стал спрашивать и его, не знает ли он что-нибудь про Иляну Косынзяну.
— Откуда мне знать? — отвечает тот. — Про нее только сказки складывают.
Не сробел Ионицэ, подтянул потуже ремни на железных лаптях, взял свой посох стальной и пошел дальше разыскивать милую. Ничего не поделаешь, любовь и на край света заведет.
Приходит он к третьему зятю, который женат был на старшей сестре Ионицэ. И его тоже спрашивает:
— Ты много видал и слыхал на своем веку, должно быть, знаешь и про Иляну Косынзяну.
— Покамест еще не слыхивал, чтобы кто-нибудь побывал у Иляны Косынзяны, прознал, где она живет, — отвечал ему зять. — Воротись-ка ты лучше домой, нечего зря ходить да худую славу наживать.
Промолчал Ионицэ и затаил про себя, какая у него тоска на сердце. Без дальних слов распростился он с зятем и отправился в путь. Много долин и гор исходил Ионицэ, много кудрявых лесов и зеленых лугов прошел. Кого ни встречал, кого ни расспрашивал, так ничего и не узнал про Иляну Косынзяну.
«Что мне теперь за житье без Иляны? Так и буду идти, покуда земной простор не кончится, покуда свет да небушко не скроются», — говорил себе Ионицэ.
Шел он, шел и устали не знал. А на уме у него только Иляна была. Иной раз и почудится ему, будто вот она, впереди, да после видит Ионицэ, обманулся он, только так показалось.
Пришел он к высокой горе, стал взбираться на нее, а сам все об Иляне думает. Добрался до самого верху, смотрит, а по другую сторону горы темная пещера. Солнце в те места заглядывало только на закате. Спустился в пещеру Ионицэ Фэт-Фрумос, шел-шел, и ни один жив человек ему не попался, только змеи да всякие звери шныряют. Но Ионицэ не побоялся их.
После завидел он свет вдалеке и свернул в ту сторону. Прибавил шагу Ионицэ и очутился возле мельницы, какой не видывал на всем своем долгом пути. В быстрой речке черным-черна вода бежит, мельничные колеса гоняет, они лётом летают.
То-то обрадовался Ионицэ! Заходит он на мельницу, а людей там что-то не видно, как обычно на мельницах бывает. «Пропащая та мельница, куда народ не захаживает» — так поговорка говорит. Посмотрел Ионицэ направо, посмотрел налево и приметил тут старика. Такой он был древний, тот старик, что у него уже веки не поднимались, он их крючьями поднимал. Один он на мельнице и управлялся, едва поспевал муку в мешки насыпать — так скоро зерно мололось.
— Здравствуй, дедушка! — говорит Ионицэ старику.
— Здорово, молодец! — отвечает старик. — Скажи на милость, каким ветром тебя сюда занесло? До сей поры на этой мельнице ни один земной житель не бывал.
— Да что ж, человеку надо все изведать, девять морей и девять земель пройти — всякое повидать. Так вот и я исходил весь свет, только вот не узнал того, о чем спрашивал, никто не сумел мне сказать. Может, ты мне, дедушка, скажешь — ты человек старый, похоже, самому времени ровесник.