Сказки Рускалы. Василиса

Вечер Ляна

Пройдя по двору, услыхала, что в избе у нас снова гость. Никакого покоя. Пряча книгу за спиной, отворила дверь и вошла в светлую, просторную горницу. За столом вместе с мужиком в годах сидела тетушка Фекла. Круглолицый посетитель подвывал, держась за щеку, а знахарка успевала успокаивать добрым словом и крошить в миску какие-то травы.

— Пожаловала, — не отрываясь от дела, буркнула Фекла. — Опять книжку из дома утащила. Вот сколько раз я тебе говорила — нельзя, а ты знай свое гнешь!

— Прости, тетушка, я же не со злым умыслом.

—

Потом на орехи тебе выдам, — пообещала она, поправляя сползший на лоб платок, завязанный узлом на маковке. — Пока вон подай гостю нашему водицы студеной.

Набрала из кадки воду, согретую домашней духотой и, дунув на нее прохладой, поставила перед мужиком.

— Спасибо, — еле слышно промямлил болезный, сунув нос в кружку, — но она холодная, а у меня зуб…

— Пей! Разговорился тут, — безо всяких стеснений приказала Фекла.

Гость, сморщившись от боли, залпом осушил кружку и снова схватился за щеку.

— Что же это у вас в столице некому зуб поправить? — тетушка принялась кулаком разминать в миске травы.

— Есть, да только он все одно болеть начинает, что делать...

— Что-что? — натирая руки размятыми травками, улыбнулась знахарка. — А вот что!

Фекла неожиданно навалилась грузным телом на столешницу, так, что доски только крякнуть успели, и потянулась к наливным щекам хворого гостя. Хорошенько надавив пальцами, она силой помогла его рту раскрыться и уцепилась за больной зуб. Мужик вытаращил глаза, замычал коровой и попытался было дать деру из-за стола, но тетка ловко потянула беднягу за челюсть, заставляя усесться обратно. Провернув несколько раз больной зуб кругом, хорошенько дернула и плюхнулась на лавку, сжимая причину хвори в кулаке.

— Больно?

— Нет.

— Ну вот! — Фекла отдала зуб законному хозяину.

— Вот же диво! — заулыбался исцеленный. — Не зря ехал! Кудесница! — без конца водя языком во рту, восхищался он.

— Это так, цветочки, — я присела к ним, — тётушка моя и не такое может.

— Всем расскажу! Всем! — не унимался мужик.

— Вот этого не надо, — сурово заявила знахарка. — У меня и так конца-края работе не видать, еще ваших из Первограда лечить. Своими силами там как-нибудь.

— Вот тебе, добрая женщина, оплата, — гость шлепнул на стол мешочек с деньгами. — Ты, если что еще надобно, говори без стеснения. Помогу чем смогу.

— Чего мне надобно? — махнула рукой тетушка. — Старая я уже, девку вон, успеть бы на ноги поставить, — она ласково поглядела на меня. — Тоже талантливая ведьма, хоть и не каждый углядит ее дар. Кое-что умеет, только грамоты не получила еще, все боится к вам в столицу нос показать. Думает — не готова.

— Так это мы в два счета! — мужик радостно хлопнул ладонью по столу. — Через седмицу мой давний друг грамоты подписывать будет, коли успеет твоя девка к следующей шестице в Первоград явиться — справим грамотку.

У меня аж в глазах потемнело. Как про грамоту на колдовство подумаю, так дурно делается.

Царь всея Рускалы — Горох — мужик не особо умный, но любящий всему учет вести, придумал, что каждому колдуну, любой ведьме прежде, чем чары творить на земле нашей, надо документ получить. Теперича выдают грамоту специальную, но прежде колдунам столичным надобно на вопросы ответить и талант свой явить. Вот этого я и боюсь больше остального. Не заладится что и все — прощай ворожба, второго шанса не дают.

— Да кому я нужна? — нервно задышала я. — Зачем мне та грамота? Домовуху патрули проверять не станут — посмеются только. За крынку сметаны, сотворенную без документа, авось в темницы не упекут.

— Много ты понимаешь! — покачала головой тетушка. — Государь у нас, конечно, тот еще выдумщик, но раз законом велено, то должно грамоту тебе получить. Отказываться не вздумай!

— Да что же это?! — Попытки отмахнуться от предложения выходили совсем худо. — Без знаний, по просьбе чьей-то!

— Кто сказал, что без знаний? — удивился мужик. — Мое дело маленькое — попросить, чтобы вписали имя среди прочих, кто в этот день грамоты получать станет. Можно, конечно, и в обыкновенном порядке, но тогда раньше следующего лета даже не надейся.

— Не слушай ты ее! — стукнула кулаком по столу знахарка. — Прибудет в Первоград к следующей шестице. Запиши — Василиса Дивляновна из Косиселья.

— Договорились, — встав из-за стола, гость легонько поклонился Фекле. — Жду у царских палат утречком в назначенный день.

Вот чую, и замуж меня так же отдадут первому встречному. Зла не хватает! Я до сих пор шепоток на огонь и шепоток на квашенье капусты путаю, а они меня в столицу грамоту получать собрали! Только платочком у окошка не машет тетушка, а так вид у нее, словно я поехала уже.

Когда дверь избы закрылась за гостем, сурово сдвинула брови и уставилась на тетку в ожидании объяснений.

— Чего смотришь, Василиса Дивляновна? — Фекла принялась убирать со стола. — Грамоту получишь — считай, краюшка хлеба есть. На замужество надеяться не надо. Жизнь — она по-разному повернуть бока может, а то и помять. Погляди, как Рускалу развернуло нынче. Горох что ни день — новые указы выдумывает один краше другого. Скоро нечисть заставит документы получать, помяни мое слово. А я же не вечная, а тебе самой как-то надобно будет…

Словно морок с глаз упал. Глянула на тетушку и дышать перестала. До сих пор она казалась мне такой же молодой, румяной, как в детстве. На самом деле моя родненькая заметно осунулась, угловатое лицо съедали глубокие морщины, веки потяжелели, скрывая добрые синие, что летнее небо, глаза.

— Завтра утречком в дорожку отправляйся, — смахнув травяную пыль со столешницы, Фекла села напротив.

— Зачем завтра-то? Седмица впереди еще. Через пару дней и отправлюсь.

— На столицу посмотришь, себя покажешь. Да и мало ли какая оказия в пути, пусть лучше с запасом времени будет.