Сказки старого дома

Красин Артём

– Тише! Тише! – зашелестел голос, сухой и пронизывающий, как понюх табака.

Захват ослаб, и я задышал как пёс. Живой!

– Не бойся меня, человек. Я не причиню тебе зла… если ты сам не попросишь.

Передо мной, освещённое лунным светом, стояло существо ростом с трёхлетнего ребёнка. Кожаные плотные крылья укрывали небольшое лысое тельце, как будто лишайную кошку поставили на задние лапы и приделали сверху большую змеиную голову. Откашливаясь, я рассматривал нечисть, которая несколько

мгновений назад собиралась меня убить.

– Если ты думаешь, что я убить тебя хотел, – ты ошибаешься, – продолжало существо. – Я пришёл на поминки по Мацею.

– Что ты за чудо такое? – прохрипел я.

– Вампир. Только не пугайся. И не шарь рукой по полу – твою саблю я убрал подальше, а то, не дай бог, ещё сам себе навредишь.

В своём ли я уме? Говорю с вампиром, который божится, что вреда мне не причинит?

Вампир деловито поднял разбитый каганец с пола и раздул огонёк. Блеснули глаза – зелёные, с вертикальным зрачком.

– Я не угроза для тебя, человек. Вампир обязан явиться на поминки гибрида – таков древний договор.

– Х-х-х…хибрида? Это что за нечисть ещё?

– Упыри, кровопийцы. Вы, люди, называете так тех, кто заражён нашей слюной. Мацей Стржимечный был упырём, и я должен отслужить обряд.

Экось, у нечисти свои попы бывают! Этот ещё и грамотный, по-учёному говорить мастак.

– Ничего не понимаю. Эт он сейчас встанет, а я ему на заклание, вроде ягнёнка? – глухо спросил я.

Вампир наморщился.

– Что за глупости. Стржимечный мёртв. И никаких человеческих жертв здесь не нужно. Просто прочитать несколько надгробных слов – он вроде как и нашей веры был.

– Что за вера такая нечистая?

– Вот заладили: «нечисть», «нечистая»… Мы, между прочим, вам же помогали. Кто знал, что у вас такие побочные эффекты проявятся?

Ишь, и по-французски знает. Ещё б понять, о чём он толкует.

– Ты змей видел? Вот они – рептилии, да?

Рептилоида… Слово-то какое. Но я вида не подаю.

– Угу.

– Из змеиного яда можно лекарство сделать, а можно и отравиться. Вот я, мой вид, тоже что-то вроде рептилии. И наша слюна на этой планете необычно на вас, людей, подействовала. С одной стороны, повышается выносливость, работоспособность, интеллект – разум то есть, – вампир показал крючковатым пальцем на свою змеиную голову, – с другой – спустя день необратимо отмирают отделы мозга, ответственные за эмпатию, альтруизм, помощь другим.

И по-русски, и не по-русски будто говорит.

– Погоди, то есть ты – как Полоз, змеиный царь?

Вампир вздохнул или мне показалось?

– Да, можно так сказать.

– И когда ты кусаешь людей, они становятся кровопийцами?

– Кровопийцами, упырями, мироедами, куркулями, сквалыгами, выжигами бессовестными – называй, как хочешь.

–

И бессмертными?

– Нет, не бессмертными. Живут они, конечно, подольше, чем обычный человек, – так себя любят сильно, что с жизнью расстаться не могут. Иногда, правда, вы же их убиваете раньше времени.

– Так зачем же ты их кусаешь?

– Иначе не могу. Древний договор. Люди сами просят, чтобы я их укусил.

– Что ж это за люди-нелюди такие?

– Много таких. Бедняк, который из грязи в князи пробиться хочет. Учёный, который прознал про нас и тайны необычайные разгадать стремится. Говорят, евреи и каменщики часто к нам обращаются – но это уж вы, люди, наветы возводите. —

Евреи-христопродавцы… Так и знал, что они тут замешаны.

– … и родня умершего упыря, которая тоже хочет денежки копить и жить подольше. Поэтому крестьяне сорок дней за барами глаз да глаз – никого из родных на могилу не пустят. Знают, что и от простого помещика житья нет, а от помещика-упыря – хоть вешайся.

– Зачем же пани Хрыстына меня попросила её Мацея сторожить?

– Чтобы ты меня повстречал и сам в упыря обратился.

– Ах, итить, змеиная душа! – вскрикнул я, осерчав, но тут же осёкся. – Ой, прости, Полоз, не знаю, как тебя величать.

– Да хоть и так. А тебя-то как звать?

– Петром.

– Видишь, Пётр, у меня вера такая: мне вам, людям, врать запрещено. Вроде как в гостях мы у вас.

– Ааааа… Это ты оттудова? – показал я пальцем вниз, под землю.

– Скорее, «оттудова» – грустно усмехнулся Полоз, указывая на луну, которая заглянула в дверцу склепа.

– Зачем же пани меня в упыря превращать?

– Я же рассказал: упырём обратишься – умнее, хитрее, богаче всех станешь. Можешь других в упырей через укус обращать. Но через день люди тебе муравьями начнут казаться – без своей выгоды и пальцем не пошевелишь. Так что после суток уже никого кусать не будешь – зачем же равного себе своими руками лепить? А вот все соки из людей выпьешь – это как пить дать. Но пани этот последний день использует, чтобы новоявленный упырь, то есть ты, её тоже обратил. Знает она ведь про вампиров – не зря замужем за Мацеем была.

Вампир Полоз сложил кожистые крылья, и мы посидели в молчании. Я нащупал рукой сливовку. Большая часть расплескалась мне на шубу, но на дне пузатой бутылки ещё осталось немного.

– Помянем раба божия Мацея? – предложил я.

Полоз пожал своими детскими плечиками.

– А давай!

Я сделал несколько глотков из горла и передал остаток ему. Полоз взял своей кошачьей лапой бутылку, допил и запыхтел от крепости сливовки.

– На огурчик, закуси! – Я пошурудил вслепую в мешке. Рассыпались осиновые колышки. Полоз захрустел огурцом.