Сказки Тридесятого царства: Лягушка и Колобок
Шрифт:
Делать было нечего, пошатывающаяся Виренея поднялась с дивана, и они куда-то пошли. При этом её юбка так сильно раскачивалась, что Кристиан не мог определить, куда они сворачивают. Понял только, что поднимаются на второй этаж.
«Куда?! Не надо нам наверх! Нам вниз надо, в гостевой санузел, откуда до оранжереи рукой подать,» — хотел он сказать, но не мог, ведь Элла была рядом.
Наконец, Виренея вошла куда-то, заперлась на щеколду, включила воду в кране и громко всхлипнула. А потом
— Да что там написали? — осторожно подал голос Кристиан, но Виренея уже зарыдала, да так громко, что попросту не услышала его.
Несколько минут кряду колобок себе места не находил, а царевна всё плакала и плакала. Кристиан пробовал даже кричать, но так и не смог докричаться до Виренеи.
Вдруг она выключила воду и с шумом открыла дверь дамской комнаты.
«Ну всё, сорвалась рыбка с крючка,» — упал духом Кристиан, поминая недобрым словом редакцию жёлтой газеты.
Однако Виренея не стала выходить из дамской, только произнесла вялым голосом:
— Элла, простите меня за бурное выражение чувств, — шмыгнула она носом. — Не могли бы вы оставить меня ещё ненадолго? Мне нужно побыть одной… Дорогу я найду.
— Да-да, конечно, — залепетала Эмма.
Дверь закрылась. Виренея снова заорала не своим голосом.
А через полминуты резко смолкла и достала Кристиана из кармана. Лицо у её при этом было красное и мокрое не то от слёз, не от воды, белки глаз тоже покраснели:
— Виренея, прошу, только не здесь, — начал упрашивать её Кристиан. — Бесславная смерть в дамской комнате — слишком суровое наказание.
— Так это ты слил в газету, что под маской грибочка пряталась я?? — в гневе царевна была страшна.
— Не я! — замотал он тонкими мучными ручками.
— Почему тогда ждёшь наказания? — подозрительно сузились огромные зелёные глаза.
— Просто у тебя вечно во всём я виноват, — выдохнул Кристиан. — Что там было в газете-то?
— Потом расскажу, — Виренея тихо открыла щеколду и выскользнула из дамской комнаты. — Говори лучше, куда идти? — прошептала она.
«Другое дело,» — с облегчением выдохнул Кристиан и пискнул:
— Для начала вернись на первый этаж.
Двигаясь на цыпочках и оглядываясь по сторонам, царевна наконец добралась до мраморной лестницы, покрытой ковром, и неслышно сбежала с неё:
— Теперь сворачивай вправо.
Виренея свернула.
— В конце этого коридора снова будет развилка: дамские комнаты налево, оранжерея — направо, — продолжал инструктировать её колобок.
В этот момент Виренея практически бежала по коридору. И вдруг одна из комнат впереди начала открываться. Недолго думая, царевна рванула на себя ближайшую дверь, которая — о, чудо! — оказалась открытой, и шагнула в комнату. Судя
Им всего-то и надо было — переждать, пока кто-то (вероятнее всего, горничная) пройдёт по коридору или войдёт в другую комнату, поэтому Виренея тут же прильнула ухом к двери и прислушалась.
Но шорох раздался не снаружи, а изнутри.
Медленно обернувшись в глубь комнаты, они обнаружили-таки горничную… другую. Да не одну. Эта вторая горничная была в компании лакея, который за мгновение до их вторжения, вероятно, целовал её, обхватив за плечи и скомкав крылышки накрахмаленного передника.
Теперь они оба смотрели на царевну с широко выпученными глазами. А та на них. И никто не знал, как реагировать.
Кристиан тем более молчал. Не хватало ещё, чтобы слуги заметили его в компании царевны — тогда их сразу раскроют. Недолго думая, он проделал простой камуфляжный трюк: закрыл глаза, сложил ручки по швам и превратился в обычную круглую булку.
Виренея
Виренея нашлась первая. Она ничего не сказала. Просто приложила указательный палец к губам, надеясь на солидарность людей, которые, как и она сейчас, совершали нечто предосудительное.
«В моём случае это не совсем «предосудительное». Просто виконтесса оказалась скрытной и жадной. Я ей вчера весь вечер и так и эдак намекала на молодильные яблоки, давала тысячу шансов сделать доброе дело. А она ни в какую!»
Меж тем застуканные за поцелуями лакей и служанка одновременно кивнули. Получив немое согласие от прячущейся прислуги, Виренея снова прислушалась к происходящему снаружи.
Через некоторое время она медленно отворила дверь и быстро покинула гостевую комнату.
— Может, вернёшься к виконтессе? Кажется, начинает попахивать жареным, — ожил в её руке колобок.
— Правда? — Виренея насмешливо принюхалась. — Может не жареным, а перепечённым? Бойся сколько угодно, Кристиан, а мне уже некуда отступать. Куда теперь?
Она уже дошла до конца широкого гостевого коридора, свернула мимо дамских комнат в другой, более узкий проход и оказалась буквально в тупике, из которого вели две двери. Причём обе неприметные, больше напоминающие запертые чуланы.
— …ди! — неожиданно пискнул что-то принц.
Но его тихий голос перекрыл шум открывающейся двери и грохот вёдер. Из дамской комнаты, что осталась позади, вышла горничная.
«Да сколько их тут?!»
— А чё это вы тут делаете, дамочка? — здоровый румянец служанки, рябой курносый нос и рыжая коса с кулак говорили о том, что перед Веренеей стояла её землячка. — Тут ходить не положено!
«Ну всё,» — Виренея сглотнула. — «Наши девки решительные. И эта бездействовать не станет».