Сказочница
Шрифт:
– Здравствуйте, – говорит Егор. – А Вы к кому?
– Мне бы Марусю увидеть, поговорить с ней, – смущаясь, ответил тот. И после паузы добавил, – Если она, конечно, не против будет. Ты, верно, брат ее, Егор?
– Да, так и есть. А Вы кто будете?
– Скажи Марусе, Василий, знакомый ее вчерашний, пришел.
– Так вот, значит, как? – нахмурился Егор. – И зачем же ты пришел, Василий? Я сестру свою люблю очень и обижать никому не позволю, – грозно предупредил он.
– Что ты, Егор! – воскликнул молодой человек. – Прощения я просить пришел. Виноват
– Хорошо, – смилостивился Егор. Парень на него хорошее впечатление произвел. Видно по нему было, что, и в правду, раскаивается. – Пойду, скажу сестре, что ты пришел.
– Маруся, – зашел он на кухню. – Там гость к тебе пожаловал.
Не успел он договорить, услышал, что дверь хлопнула, заметил, что Маруся рот раскрыла, глаза вытаращила. Изумление на ее лице читалось.
– Простите, что без приглашения, – услышал мальчик за спиной. – Побоялся, что не примешь меня, Маруся, видеть не захочешь. Но позволь мне поговорить с тобой, объясниться. Всю ночь я не спал. А утром сразу к тебе собрался.
Егорка тактично вышел из кухни. Понял, наедине поговорить им нужно. А самого любопытство разбирает. И он, сам от себя скрывая, что подслушивает, уши навострил, но к двери не подходил. И вроде бы ненароком, случайно все слова их слышал.
– Виноват я перед тобой, Маруся. Сам себе никогда не прощу, – заговорил Василий, но Маруся остановила его.
– Нет, Вася, не виноват ты ни в чем. Ты ведь не знал. Думал, я обычная, нормальная девушка. Сама я виновата. В заблуждение тебя ввела, не предупредила, что калека я безногая. Это мне у тебя прощения просить надо.
– Что ты такое говоришь, Маруся! Я и не думал ничего такого! У меня и язык не повернется так тебя назвать. Ты – самая красивая девушка, какую я когда-либо видел, – смущаясь сказал он и покраснел. – Вот, возьми, – достал он из-за спины букет большой с ромашками и васильками. – Для тебя в поле нарвал.
– Спасибо, – тихо сказала Маруся и засмущалась.
Никто еще из парней ей таких слов не говорил и цветов не дарил. И букет взяла. А Василий приободрился, духом воспрял. Голову вскинул, подошел, сел напротив Маруси и за руку ее взял.
– А то, что ножка у тебя болит, это ничего. Я на руках тебя всю жизнь носить буду, – сказал и посмотрел на нее преданно. А у той опять слезы из глаз.
– Что ты, Марусенька? Или снова не так что? Так ты прости! Болван ведь я неотесанный! Не умею с девицами обходиться.
– Нет, нет, Вася! Это я от радости. Мне же никто еще таких слов не говорил. Ну разве что Егорка, – улыбнулась она сквозь слезы.
– От радости это хорошо, это можно, – просиял он в ответ. – А знаешь, я ведь даже боялся и заговорить-то с тобой. Сам себе сейчас удивляюсь, как у меня это вышло. Я, когда тебя увидел, подумал: красивей, наверное, и не сыщешь девушки в целом свете. Хоть посмотрю, полюбуюсь. А ты мне улыбнулась. Судьба это, Маруся, не иначе!
Тут уж Егорка перестал прислушиваться. Неловко стало ему от чужих нежностей
А Егорке и без того было, о чем подумать. Размышлял он о походе своем в лес, о знакомстве с ведьмой. И к выводу пришел, что не зря ходил. Да, поплакали, попереживали они с сестрой, но вот ведь как все обернулось! Сидит Маруся сейчас на кухне светлая и счастливая. Добром испытание закончилось. А значит, мальчик дела своего не бросит посреди дороги, до конца доведет.
*
– Здравствуй, Глаша! Ну как ты тут? Жива, здорова?
– Здравствуй подруженька! Давненько ты ко мне не заглядывала. Да ты как-то изменилась вроде?
– Да ну, кажется тебе. Какая была, такая и есть. И ты все не меняешься. Все такая же тонкая и стройная!
– Да где там, – махнула рукой худая женщина. – Скажешь тоже, – но все же улыбнулась. Добрые слова всегда слышать приятно. – Кожа да кости. Ем похлеще любого мужика, а все не поправляюсь. Совсем иссохлась, – засмеялась она. А потом внимательно собеседнице своей в глаза посмотрела. – А вот ты точно изменилась! Другая ты!
– Да что же не так-то со мной? – удивилась та и стала себя внимательно со всех сторон оглядывать.
– Да так все, так. Только раньше ты будто замороженная, ледяная была. Так холодом от тебя и веяло. А сейчас будто оттаяла. В глазах твоих не снежинки, а огоньки сверкают. На человека живого стала похожа, а не на бабу снежную. Произошло что? Рассказывай. Не просто так ведь пришла.
– Эх, Глаша, одна ты у меня. Больше и поговорить не с кем. Да и желания-то особого нет. Всегда ты чувствовала, что на душе у меня. Прямо в сердце смотришь! Не зря тебя колдуньей называют.
– Так колдунья я и есть, – развела та руками. И они обе рассмеялись.
– Долго я ждала, Глафира, но и дождалась. Все по-моему выходит, – сказала женщина и просияла.
– Только ли в этом дело?
– А в чем еще? Много ли мне надо? Да с тобой вот повидалась. Одно последнее дело у меня осталось. И тут судьба подыграла! Само собой все свершится.
– Ой, так ли само собой? Видно, без моей-то помощи не обойтись. Вижу, попросить о чем-то хочешь.
– Ох и хитрая ты, умная, Глаша! – погрозила шутливо пальцем.
– Да хватит комплиментами меня осыпать, речами медовыми убаюкивать. Говори уже. Знаешь ведь, не откажу. Как сестра ты мне.
– Пустяк, Глаша. Имя только! Имечко я сейчас тебе на ушко шепну, а ты только повтори его, когда надо будет.
*
Опять Егор не сказал сестре, что в лес идет. Ушел без позволения. А там его уже ждали, встречали с улыбкой и даже с радостью. Не укрылось от мальчика, что по-другому как-то на него Фрося смотрит. По сравнению с первой их встречей взгляд сегодняшний ее можно было бы даже ласковым назвать. И пес навстречу выбежал, хвостом виляя и на задних лапах подпрыгивая. Егорка потрепал его за ухом, по холке погладил. Подумал: надо бы тоже будет собаку завести, когда все закончится.